Сквозь столетие (книга 1)

— Начальник штаба! Унтер-офицер Колотушкин. Недавно вернулся с японской войны, — шепнул Пархому рябой парень с винтовкой в руках. Пархом сразу понял, что здесь старшим военным начальником является Гречнев. Спустя несколько минут, переговорив с Гречневым, к присутствующим обратился председатель комитета Глушко:

— Товарищи! Мы находимся в крайне тяжелом положении. Вскоре должны будем вступить в бой. Вы понимаете — в бой! Давайте проведем заседание Распорядительного комитета. Начальник нашего штаба товарищ Колотушкин совещался с командирами всех дружин. Нас собралось, с теми, что вот-вот приедут, почти четыре тысячи. Надо, чтобы все отряды подчинялись одному командиру. Я предлагаю назначить командиром начальника первого отряда товарища Гречнева. Если нет возражений, пусть товарищ Гречнев командует всеми отрядами.

Все присутствующие согласились с этим предложением.

— Мы, — сказал Гречнев, — подсчитали свои силы и пришли к выводу, что двигаться всей колонной рискованно.

— И по-военному неграмотно, — добавил Глушко.

— И по-военному неграмотно. Я, как учитель, привык повторять. Прошу Распорядительный комитет утвердить наш план. Его сейчас изложит начальник штаба комитета товарищ Колотушкин.

— Диспозиция такая, — четко начал Колотушкин, — создаются три отряда. Командиром первого назначается большевик Гречнев. Командиром второго отряда — беспартийный Гуртовой, наш штейгер. Командиром третьего отряда — учитель Дейнега из Гришинова. Со всеми командирами обсуждены все детали наших действий, а именно — какие у них будут дружины и в каком направлении им следует выступать, выделены по десять связных, чтобы поддерживать постоянную связь, известно место дислоцирования и кто выступает первым. Враг близко, и нельзя допустить, чтобы он узнал о наших планах. Это военная тайна. Военная тайна! — повторил и умолк.

Гречнев спросил:

— Товарищи члены Распорядительного комитета. Прошу утвердить этот план. Имейте только в виду, что дорога каждая минута, говорите коротко. Все нужно сделать ночью и немедленно.

— Все понятно!

— Согласны с разбивкой на три отряда!

— Голосуй, товарищ Глушко! — раздались возгласы.

Комитет решил тотчас начать наступление.

Пархом вместе со своими юзовцами попал в отряд Гречнева. Хотя уже было около трех часов ночи, но Пархому, как и его товарищам, спать не хотелось. Возбужденные необычайным событием, они забыли о сне. Только мороз донимал. Дружинники не могли похвастаться своей экипировкой. Шахтеры, слесари, прокатчики, токари, железнодорожники были в поношенной одежонке — в ватных пиджаках, фуфайках, подбитых ветром пальто, в дешевых шапках с облезлым заячьим и кроличьим мехом да в засаленных фуражках. А ждать пришлось во дворе и в холодных помещениях.

Гречнев повел свой отряд на первую шахту. Там дружинники заняли эстакады и террикон, разместились возле склада, у конторы, вокруг всех строений. Гречнев обошел все места, где стояли приунывшие дружинники, ободрял их, разговаривал с командирами только что созданных взводов.

План операции предусматривал военную хитрость. В первом отряде было наибольшее количество действующего оружия — винтовок и охотничьих ружей, и поэтому ему предстояло выполнить самое важное боевое задание — атаковать солдатские казармы. Перед этим основным штурмом второй и третий отряды начнут обстрел, чтобы отвлечь внимание на себя, хотя наступать не будут. Солдаты завяжут бой со вторым и третьим отрядами, а в это время неожиданно пойдет в атаку первый отряд. Об этом знали только Гречнев, Гуртовой, Дейнега, Колотушкин и Пархом. Он и не предполагал, что окажется вблизи руководителей восстания. А произошло это по настоянию Колотушкина. Заметив, что Пархом очень энергичный и сметливый парень, начальник штаба назначил его адъютантом главного командира всех групп и старшим связным. Гречнев согласился с ним. Вот так юзовский прокатчик оказался в штабе восстания.

В четыре часа утра в контору вбежал запыхавшийся парень в латаном ватнике. Сняв с головы шапку с оборванным левым наушником, он крикнул:

— Я из второго отряда! Где старший? Где товарищ Г речнев?

Пархом положил руку на его плечо и сказал:

— Успокойся! Старший с начальником штаба заняты делами. А я его помощник.

— Пропусти скорее к начальнику! Подумаешь, помощник какой нашелся!

— Не кричи! — успокаивал Пархом связного, но тот так заорал, что из соседней комнаты вышел Гречнев:

— Что такое?

— Я к вам, товарищ Гречнев! А этот не пропускает.

— Остынь, Павлик!

— А что же он допытывается!

— Ему поручена связь. Он мой помощник. Говори.

— Товарищ Гуртовой просит… Вот! — Он вынул спрятанный за подкладкой шапки листок бумаги.

Гречнев быстро прочитал, глянул на часы и написал: «Начинайте в четыре тридцать».

— Добежишь за пятнадцать минут?

— Добегу! — воскликнул Павлик, заложил под подкладку шапки бумажку и выбежал во двор.

В двадцать минут пятого Гречнев еще туже затянул пояс, поднял воротник пальто и вынул из кармана револьвер.

— Я ухожу в свой отряд, а ты оставайся здесь, Пархом.

— Как это здесь? Значит, воевать не буду?