Сквозь столетие (книга 1)

— Смотрите! Смотрите! — тревожно зашептала Марина Евсеевна.

На южной стороне порозовело небо. На горизонте то поднимались вверх, то угасали бело-багровые вспышки, словно кто-то шевелил гигантской кочергой огромнейший костер.

— Боже мой! Боже мой! — заголосила Марина Евсеевна.

— Что вы так переживаете? — взяла ее за руку Мария Анисимовна.

— Чует мое сердце беду!

— Ну зачем же так, успокойтесь.

— Как я могу успокоиться, когда моего Лаврентия нет дома. Ушел еще до захода солнца и до сих пор не вернулся.

— А что он вам сказал?

— Ничего не сказал. Накричал на меня, чтобы я спать ложилась. Зажег цигарку и ушел. Ой, боже мой! Боюсь я за него. Боюсь!

— Ну зачем вы так убиваетесь, Марина? Лаврентий к кому-то из знакомых пошел, скоро вернется. А почему вы не сказали мне тогда, когда я вашего коня приводил?

— Стыдно было. Думала, что он вот-вот вернется. А теперь вон как получилось. Уже поздно, скоро и первые петухи запоют.

— А я что, не петух? — раздался голос Лаврентия. — Зачем ты пришла людям голову морочить?

Марина Евсеевна задрожала и прижалась к Марии Анисимовне.

— Что ты прячешься! А ну-ка домой! — закричал Лаврентий Маркович.

— Кричать на жену, Лаврентий, нельзя. Она мать твоих детей. У нас в семье не принято так разговаривать, — сказал Никита Пархомович.

— И я прошу вас, Лаврентий Маркович, не кричите на жену и не поднимайте на нее руку, — добавила Мария Анисимовна.

— Давайте лучше пойдем в хату, — предложил Никита Пархомович. — Я что-то расскажу тебе, Лаврентий, и вы, Марина, заходите.

Они уселись на скамьях. Хозяин стал рассказывать о своей поездке в Белогор, но ему не дали закончить. Вдруг окно зазвенело от ударов по раме.

Никита Пархомович вскочил и бросился в сени.

В хату ворвались урядник, староста и приказчик Кудлаенко, а у порога остались два стражника.

Урядник, оглядывая комнату, стал принюхиваться.

— Садитесь, господин урядник, — пригласил хозяин.

— Спасибо! Некогда рассиживаться. Подойдите ко мне, Лаврентий.

— А в чем дело? — встревожился Лаврентий Маркович, и его смуглое лицо, обрамленное черной бородой, еще больше почернело, а глаза спрятались под густыми кустистыми бровями, сросшимися на переносице.

— Узнаешь в чем. Подойди ко мне и дыхни.

— Могу дыхнуть, ну и что! — вызывающе ответил Лаврентий Маркович и приблизился к стражнику.

— Так и есть! Хорошо нализался? Сколько опрокинул? Кварту небось?

— Не издевайся, урядник. Я выпил еще вчера и всего одну чарку.

— А почему несет, как из дымохода? — захихикал урядник. — И дымом пахнешь. А ну-ка, Петренко, посмотри, что у него в карманах.

Лаврентий не успел опомниться, как здоровенный стражник вытащил у него из кармана коробок спичек и протянул его уряднику.

— О! Господин Голуб! Вы и спички с собой носите! — хрипло захохотал урядник.

— Он! Он! Его видели, как поджигал скирды пшеницы! — ворвавшись в хату, закричал сынок помещика Зюка.

— Кто меня видел, выродок ты помещичий! Кто? — рванулся к Зюке Лаврентий.

Но стражники налетели на него и скрутили за спиной руки, связали веревками.

— Ой, боже мой! Спасите! — завопила Марина и заметалась по хате.

— Замолчи! Заткни рот! — заорал на нее урядник и поднял нагайку.

— Не кричи на женщину! Она больная! — подошел к уряднику Никита Пархомович.

— Цыц! И тебя знаем! Это ты подбил Лаврентия! — разошелся урядник.

— Свят, свят, свят! Я недавно приехал из города. Сегодня и не видел Лаврентия.

— Зато каждый день встречался! А ну-ка скажи, зачем вы собирались ночью? Что делали? — приставал урядник к Никите.

— Построже, построже спрашивайте, — подстрекал, подпрыгивая, Зюка.

— Тьфу! Что вы выдумываете! Где мы собирались? Мы дома были.

— А к Хрисанфу кто ходил? Я или ты? Молчишь?

— А что, разве к сыну ходить нельзя?

— Можно! Но ведь ты же не просто ходил, как все люди.

— А зачем же? Ты, урядник, не клевещи на людей, это грешно!

В сенях послышался грохот и шум.

— Вот он! Привели! — втолкнул Хрисанфа в хату долговязый стражник.

— Иди-ка сюда, голубчик! — прохрипел, откашливаясь, урядник. — Ну что, Засыпайло? Давай сюда! — протянул руку к стражнику.

— Разрешите отрапортовать, господин урядник, никак нет! — вытянулся стражник.

— Что значит «никак нет»?

— Нет! Как на лысине — голо. Все обшарил. Снял посудный шкаф, нашел дыру. Ничего нет. Пусто, господин урядник. Наверное, и не было там ничего, потому что такая маленькая дырка, — козыряя, тянулся вверх стражник.

— Дурак! Опусти руку! Кудлаенко! Иди за мной. — Урядник вышел из хаты, а следом за ним посеменил приказчик Кудлаенко.

Во дворе урядник схватил приказчика за ворот сорочки:

— Мерзавец! Что ты наделал? Ты же клялся!

— Господин урядник! Сам видел. В щель заглядывал. Поверьте. Вот даже перекрещусь. — Он поднял руку и приложил растопыренные пальцы ко лбу.

— Брось! Зачем мне нужен твой крест! Где книжка?

— Господин урядник! Сам видел. В щель заглядывал, сегодня Хрисанф, видимо, перепрятал ее.

— «Перепрятал»! Ты умно придумал. Хотя и придурковатый, а соображаешь.

— Господин урядник! А если мы тут, у старика Никиты, поищем?

Урядник задумался, начал ходить по двору, за ним следовал неуклюжий Кудлаенко.

— Хорошо! Поищем. В хате…