Сквозь тернии

Занятый мыслями, Яська случайно наступил на одну из таких проплешин. Сразу же сделалось не по себе — лодыжки покрылись мурашками. Из глубины погоста налетел порыв леденящего ветра, ловко протиснулся между прутками оградки и вцепился в спутавшиеся волосы Яськи.

Яська пригнулся, силясь избавиться от неласковых объятий. Поскорее выбрался на траву — на ней было уютнее. Однако мурашки так никуда и не делись — перекинулись на спину.

Над кронами исполинских тополей нависли свинцовые тучи — их словно принесла с той стороны неведомая сила, приколов к равнодушному небосводу невидимыми кнопками. Серость просто скопилась над головой и замерла. Ветви деревьев вкрадчиво шелестели — они переговаривались между собой, споря о том, какая участь ждёт отчаянного мальчишку, рискнувшего бросить вызов судьбе. Погост оживал, трансформируя реальность, на свой лад.

Скрипнули металлические петли: пронзительно и настойчиво, желая привлечь к себе внимание.

Яська проглотил страх. Уперся загнанным взором в раскачивающуюся на ветру створку ворот — другая намертво вросла в грунт.

«Как у людей… — пронеслось в голове. — Во всём теле ещё вроде бы теплится жизнь, но есть такой уголок, где уже поселился мрак. Он именно такой: недвижимый, вросший в ткани, больной».

Раскачивающаяся створка покосилась на один бок. Она неизменно утыкалась нижним углом в рыхлую землю — проказа распространялась и дальше. Рядом затаилась прокуренная урна — она походила на злобного тролля, приставленного охранять царство мёртвых, как часовой — засекреченный объект.

Яська сделал первый нерешительный шаг. Сердце отчаянно колотилось в груди, а перед глазами вилась приставучая мошкара. Яська пару раз взмахнул руками, силясь избавиться от настырной стайки, но тут же понял, что мошкара вьётся вовсе не снаружи, а внутри его головы. Руками делу не помочь — нужно просто успокоиться. Хотя бы попытаться угомонить нарастающую в груди панику. Однако даже это казалось непосильной задачей.

Снова подул ветер. Створка скрипнула, а урна наклонилась, в попытке как можно тщательнее разглядеть непрошеного гостя. Из-под проржавевшей крышки наружу что-то свесилось: длинное и такое знакомое.

Яська преодолел неприязнь и шагнул к навязчивому «охраннику».

Наклонился.

С трудом устоял на ногах. Это были прыгалки! Те самые, что он отдал Ярославу при расставании. Те самые, что должны были проследовать на другой берег вместе со своим проводником. Но они вернулись обратно, наперекор судьбе; или они были просто кем-то возвращены.

Яська побледнел. Нет. Ярослав никому бы не позволил завладеть сокровенным! В здравом рассудке уж точно — Яська сам видел, как мальчишка сжимал прыгалки и кулончик: не отнять! Но тогда, что всё это значит? Что Ярослава больше нет? Нет ни в одном из миров?.. Но этого просто не может быть! Если только… Если только Доктор не ошибался в своих суждениях, относительно берегов и тех, что между ними бродят.

«А что если он всё подстроил намеренно?! Что если он вовсе не Доктор, как себя называет, а что-нибудь ещё? Может он именно тот, кто сманивает на ту сторону! Или просто швыряет пыль в глаза, в надежде, что путники ослепнут и сами собьются с Пути. Ведь развилок много. На одной Земле, можно запросто сгинуть, а тут выходит целое множество путей и миров. Так неужели и меня предали?.. Хотя я это заслужил, вне сомнений».

Яська вытащил прыгалки из урны. Размотал. Зачем-то понюхал. Те пахли новогодним салютом и ещё чем-то непонятным, что Яська списал на помойку.

«Да нет же! Они просто не принадлежат тому миру, потому и заново возникли здесь! Доктор говорил, что не стоит двигать фигуры, особенно когда не совсем представляешь, к чему это может привести в реальности. Опять этот Доктор! Волновать должно другое: почему прыгалки появились именно тут, а, например, не дома?!»

Яська размахнулся и пнул притихшего тролля в дырявый бок, словно тот был всему виной. Бачёк надсадно ухнул, точно недовольный индюк, опрокинулся наземь и покатился вниз по склону, теряя по пути «внутренности».

— Блин, вот незадача! — воскликнул Яська, только сейчас осознав содеянную глупость. Он бросился было следом, чтобы пресечь своеобразный акт вандализма, но что-то его остановило. Некое тревожное чувство, словно на него кто-то смотрит из-за спины.

Яська молниеносно обернулся к калитке — никого. Створка замерла нараспашку, приглашая войти. Чуть поодаль, на остроконечном прутке ограды восседал чёрный ворон и не сводил с Яськи мутного взора. Потом громко закричал, сорвался со своего насеста и полетел вглубь погоста, сотрясая атмосферу редкими взмахами огромных крыльев: ух, ух, ух.

Яська от увиденного к земле пристыл. Так и стоял, с отвисшей челюстью, пока в голове не зазвучал гнусавый писк: