Сквозь тьму

Крыло Сабрино насчитывало тридцать один. Вернувшись в Трапани, генералы, которые никогда не были на передовой, без сомнения, предположили, что он ведет за собой шестьдесят четыре человека и зверя. В конце концов, он сделал это на бумаге. И когда генералы в Трапани отдавали ему приказы, они предположили, что бумага и реальность совпадают, и приказали ему делать то, что ему было бы трудно сделать даже с полным комплектом людей и драконов.Он хотел бы, чтобы войны велись на бумаге. Они были бы намного проще.

Эта война велась на изрытых, потрепанных, покрытых снежными полосами равнинах южного Ункерланта. Люди Свеммеля окружили Зулинген кольцом, и альгарвейцы пытались собрать достаточно людей, чтобы прорвать кольцо и либо доставить подкрепление к зажатой там армии, либо, потерпев неудачу, вывести солдат до того, как петля затянется невыносимо.

Посмотрев вниз, Сабрино увидел рассеянные отряды пехотинцев и демонов, которые размахивали красно-зелено-белыми знаменами, чтобы альгарвианские и драконьи пожары не подожгли их и не забросали яйцами по ошибке. Где они собирались наколдовать достаточно солдат для атаки, особенно в такую погоду, было выше его понимания. Однако они должны были откуда-то взяться. Он не мог представить, что Сулинген останется увядать на корню.

Дальше летели драконы. Солнце вышло из-за облака, разливая холодный, ясный свет по сельской местности. Одетых во все белое Ункерлантцев и их бегемотов было трудно разглядеть с любой высоты. Однако они ничего не могли поделать с длинными тенями, которые отбрасывали. Сабрино заметил колонну бегемотов, двигавшихся на северо-запад от реки Прессек, столь же решительно настроенных расширить кольцо вокруг Сулингена, как альгарвейцы - прорвать его.

Он достал свой кристалл и обратился к командирам своих эскадрилий: “Видите их там, внизу, ребята? Давайте приготовим что-нибудь из тех жарких на их собственных сковородках”.

“Есть, полковник”. Голос капитана Домициано все еще звучал по-мальчишески. Смелый бросок на врага был просто его добычей.

Но ункерлантцы тоже видели альгарвейских драконов. Сабрино питала здоровое уважение к тяжелым палкам, которые носили ункерлантские бегемоты. Один из них мог бы сбить дракона с неба - если бы команда на борту "бегемота" смогла пустить его в ход. Внизу, на земле, экипажи этих "бегемотов" собирались попытаться.

“Ныряй!” Крикнул Сабрино. Он ударил дракона стрекалом.

Дракон сложил крылья и резко снизился. Приказу нырнуть он подчинился с большей выдержкой, чем большинству других, потому что даже его слабоумный усвоил, что вскоре последует приказ "вспыхнуть". Если дракону и нравилось что-то делать, то ему нравилось убивать.

Ветер хлестал Сабрино по лицу. Без очков он бы его ослепил. Он направил дракона к бегемоту с помощью тяжелой палки.Ункерлантцы верхом на этом бегемоте отчаянно замахивались палкой в его сторону.Если бы они направили ее в правильном направлении до того, как он подъедет достаточно близко, чтобы вспыхнуть... В этом случае его любовнице пришлось бы найти кого-то другого, кто содержал бы ее в ее шикарной квартире, и его жена тоже могла бы быть несчастна. С другой стороны, она могла бы и не быть.

“Сейчас!” - крикнул он, снова нанося удар дракону. Из него вырвался мощный сгусток огня - не такой длинный, как хотелось бы Сабрино, потому что киннабар был в дефиците. Но пламя оказалось достаточно длинным. Она захлестнула бегемота, его команду и палку. Когда Сабрино пролетал над головой, он услышал иссушающие стоны и вопли зверя и людей, которые на нем ехали.

Он снова ударил дракона жезлом, побуждая его набрать высоту для еще одного паса против ункерлантцев. У его драконьих летунов, все ветераны, была та же идея, что и у него: они напали на бегемотов, насаженных на тяжелые палки, потому что именно они были опасны для них. И теперь, насколько он мог видеть, все эти бегемоты лежали на холодной земле, либо уже мертвые, либо бьющиеся в смертельной агонии.

Дракон лежал на холодной земле, тоже корчась в смертельной агонии.Сабрино выругался: у одного экипажа "бегемота" сердце билось быстрее, чем у первого дракона, который напал на них. Он задавался вопросом, кто же погиб. Кто бы это ни был, крыло не могло позволить себе такую потерю. Сабрино, как и большинство альгарвейцев, не до конца осознавал, насколько на самом деле огромен Ункерлант, сколько людей, драконов, бегемотов, лошадей и единорогов король Свеммель мог призвать на войну.Любые потери против такого количества людей причиняют боль.

“Второй заход”, - сказал он командирам своих эскадрилий. “Мы избавились от тех, кто действительно мог причинить нам вред - теперь мы разбираемся с остальными”.