Сквозь тьму и свет

Шаман с истошным криком упал на колени, и его тело забилось в судорогах. Одним взмахом меча Каллинвар снес голову Шамана с плеч. Вопли прекратились.

Выпустив духомеч, Каллинвар встал на колени возле тела Вератина и взял друга на руки. На глазах у Каллинвара доспехи Гроссмейстера стали жидкими, уходя в Печать, навсегда выжженную у него на груди. Каллинвар смотрел, как тускнеет Печать, оставляя вместо себя лишь обожженную плоть.

– Я сожалею, брат, я тебя подвел…

– Брат-капитан, он… – Голос Ардена дрогнул, и молодой рыцарь смолк, глядя на безжизненное тело Вератина.

– Его больше нет.

Грудь Кейлена вздымалась, он не спускал глаз с двух воинов в зеленых пластинчатых доспехах. И хотя сила Валериса все еще оставалась в нем, он чувствовал, как его начинает одолевать усталость. Он получил глубокую рану в бедро, у него болел бок, и он почти не чувствовал левую руку.

Вокруг выли араки, их боевой дух был окончательно сломлен, и они убегали с поля сражения.

Солдаты Империи, не зная жалости, уничтожали врага. Кейлен не мог их за это винить.

Когда он потянулся к Валерису, дралейд почувствовал боль, наполнявшую дракона. Глубокие раны шли вдоль всего тела Валериса, а бок, куда его ударила молния Тени, горел огнем.

С бьющимся сердцем, на ходу убирая меч в ножны, Кейлен подошел к двум закованным в доспехи воинам. Они могли быть врагами, но это не имело значения. Он видел, как они сражаются. У него все равно не было ни шанса. Но их оружие напомнило ему топор Азиуса – нифрал. Духомеч.

Один из воинов опустился на колени и поднял на руки своего спутника. Кейлен видел, как доспехи павшего воина растворились, словно превратились в жидкость. Он видел это собственными глазами, но не верил. Второй воин стоял рядом, а их доспехи испускали мерцавший темно-зеленый свет.

– Кто вы? – спросил Кейлен, не осмеливаясь приблизиться.

Довольно долго воины не отвечали, и в грудь Кейлена стал закрадываться ужас. Но потом он увидел, как шлем одного из воинов стал жидким, подобно доспехам павшего воина. Жидкость напоминала расплавленную сталь – она втянулась в доспехи и исчезла, словно ее и не было.

– Мы понесли очень тяжелую утрату, – сказал мужчина, поворачиваясь к Кейлену.

Тот, кто стоял на коленях, не шевелился, и Кейлен увидел, как сотрясаются его плечи – воин рыдал над своим павшим товарищем.

– Я сожалею, – сказал Кейлен и протянул руку. – Я…

Когда мужчина в доспехах повернулся, сердце Кейлена рухнуло в желудок, волосы на каждом дюйме тела встали дыбом, дрожь прошла по костям. Он попытался заговорить, но в горле у него перехватило. Это невозможно. Кейлену вдруг показалось, что его разум попал в водоворот и теперь тонет. Мужчина, на которого он сейчас смотрел, приглядывал за ним все его детство. Он был маяком на тропе Кейлена, светом, что вел его вперед. Но случилось невозможное – сейчас он стоял перед ним, хотя брат Кейлена умер два года назад, и с тех пор юноша постоянно ощущал боль потери.

Чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, Кейлен сумел произнести лишь одно слово.

– Хейм?

– Младший брат…

Эпилог

Фейн Мортем стоял перед мраморным камином, скрестив руки на груди и не спуская глаз с танцевавшего пламени. Он часто находил утешение в огне, который для него являлся живым воплощением хаоса. Чистейшего диссонанса между миром и силами, стремящимися его уничтожить.

– Он был у тебя в руках, – сказал Фейн, склонив голову набок, но не отрывая взгляда от огня. – Однако ты предпочел получить славу для себя, не поставив Империю на первое место.

– Я вовсе не имел таких намерений, император. Я…

Фейн поднял правую руку, и Артим Валдлок смолк. Вздохнув, Фейн опустил руки и повернулся, чтобы посмотреть Экзарху в глаза.

Фейн не стал ничего говорить. Он просто смотрел на Валдлока и оценивал его. Черные одеяния Экзарха с серебряной оторочкой окутывали его плечи, он обладал дерзким взглядом, характерным для боевых магов; Фейн видел, как он себя держит, как выпячена грудь и надменна поза.

– Тогда скажи мне, – заговорил Фейн, шагнув к Артиму, – какими на самом деле были твои намерения.

– Я хотел получить информацию, милорд. Я…

– Ты нарушил мой прямой приказ доставить его в Драконью гвардию! – Фейн, не спуская глаз с Артима, позволил гневу наполнить произнесенные слова. – Ты рассчитывал получить преимущество, выполняя мое поручение, и в результате позволил ему сбежать.

Фейн взял себя в руки и разжал челюсти. Он отошел от Артима и направился к своему письменному столу, стоявшему в дальней части комнаты. За столом на стене висело огромное красное знамя, которое тянулось до конца стены и заканчивалось, чуть-чуть не доходя до пола. В центре знамени был символ Империи: черный лев Лории.

Экзарх молча стоял, пока шаги Фейна эхом разносились по большому помещению, а сапоги гулко стучали по камню. Фейн обошел стол с дальней стороны и провел пальцами по твердому дубу.

– Каковы последствия неудачи для боевого мага, брат Валдлок?