Сквозь топь и туман

– Никуда. Я пока побуду здесь. Мне нужно поговорить с Варде.

– Наедине?

Мавна сухо кивнула. Варде опустил свой хворост на землю, из-под ног выполз маленький уж и скрылся под веточками клюквы.

Отсюда хорошо была видна ограда и даже люди, работающие над ней: кто-то держал брёвна стоймя, другие крепили их сверху. Мужчины двигались слаженно, но ни одежду, ни лиц нельзя было разглядеть. Мавна понадеялась, что её саму также никто не узнает, особенно Илар. А что ещё лучше – никто не станет отвлекаться и вообще не заметит троих людей на болотах. Ведь на тускло-зелёном безграничном пространстве они, должно быть, ох как выделялись – ну, кроме Варде, который сам предпочитал носить серое и зеленоватое. Мавна поёжилась в своём тёмно-красном платье с чёрной оторочкой.

Если бы они отошли за кривую сосну, которая широко раскинула по сторонам свои редкие ветви, словно руки для объятий, а Купава подождала бы у сломанной берёзы, то, скорее всего, их одинокие фигуры не привлекли бы внимания даже при беглом взгляде с ограды. Но тем не менее голос могли бы услышать, если бы Мавне понадобилось позвать на помощь.

Окинув Варде придирчивым взглядом, Купава сухо кивнула и, как Мавна того и хотела, отошла к берёзе. Сложив руки на груди, прислонилась к стволу спиной и тяжело вздохнула.

– Спасибо. – Мавна слабо улыбнулась и робко обернулась на Варде. Тот стиснул челюсти, и его взгляд стал до предела серьёзным. – Отойдём?

– Что ж. Можно. Если не боишься.

Мавне показалось, что Варде попытался уколоть её последними словами, а может, ей просто почудилось.

Солнце ярче разгоралось за пеленой облаков, Варде неодобрительно на него сощурился и встал с той стороны сосны, где было больше тени. Мавна замерла в двух шагах от Варде и, набрав в грудь воздуха, указала на шкурку.

– Зачем ты это носишь?

Варде с удивлением опустил взгляд, будто сам только что вспомнил о том, что висело у него на поясе.

– О, это… – Он тронул шкурку пальцем, хмыкнул себе под нос и поднял голову, уставившись Мавне в лицо. – Давай угадаю. Тебе сказали, что я нежак?

У Мавны перехватило горло, сердце застучало быстрее. Вот так, с ходу. Она хотела подготовиться к этому вопросу, а Варде сам первый произнёс это жуткое слово. Нежак. Мавна подняла руки, чтобы прижать ладони к лицу, но спохватилась и не стала: Варде поймёт, как сильно она волнуется. Ей вдруг стало душно, но что она могла сделать? Не убегать же. Хотя очень хотелось.

– Сказали. Вся деревня говорит.

Варде медленно выдохнул и провёл пальцами по волосам, зачёсывая их назад. Несколько прядей всё равно упрямо упали на лоб, но это ему очень шло.

– Мавна, – произнёс он с осторожностью. – Ты видела нежаков?

Она вскинула подбородок, желая казаться увереннее.

– Видела. Упырей. И не единожды.

– И что скажешь? Похож я на них?

Варде развёл руки в стороны, будто хотел, чтобы она получше его рассмотрела. Мавна сглотнула. Ну, утверждать, что он похож на упыря, было бы глупо: парень как парень, в серых штанах и светлой рубахе. Худоват, бледноват, но на караваях отъелся бы и стал красивее. Да и солнце сейчас высоко, а нежаков стоит бояться лишь после заката.

– Говорят, они научились притворяться людьми, – упрямо проговорила Мавна. – И притворяются так ловко, что и не отличишь. Только по шкурке.

Варде хмыкнул:

– По шкурке. И зачем она им?

– Возвращаться в изначальный облик. Болотники раньше являлись людям только в образе лягушек. Сам ведь знаешь, если живёшь неподалёку.

– Ну да. Как не знать.

Мавне показалось, что из голоса Варде пропала уверенность. Она покосилась на Купаву – та стояла и выглядывала из-за берёзы, не сводя с подруги внимательного взгляда. Слышала их разговор или нет? Со стороны деревни послышались окрики, и Мавна испугалась, что это её зовут, но нет: поднимали тяжеленное бревно.

– Тогда выбрось её, – попросила Мавна. – Или не появляйся у нас больше.

Варде вскинул брови:

– Только два пути?

– Да. Выбирай. Одно из двух. Либо шкурка, либо… я.

Она показалась себе такой глупой: ставит условия почти незнакомому парню, с которым виделась всего-то несколько раз в жизни. Кто она ему? Почему он должен делать то, что она говорит? Но снова слышать о себе шепотки было бы невыносимо.

– Мой брат убьёт тебя, если снова увидит рядом со мной. И если при тебе будет нежачья шкурка, – добавила Мавна, краснея. Будто бы угроза от Илара точно должна была склонить Варде к выбору.

– Что ж. Твой брат – надёжный мужчина. Береги его.

– Больше ничего не скажешь? И не сделаешь?

Покровители, как же Мавне хотелось скорее завершить этот разговор! Но исход тут мог быть только один: убедиться, что Вейка всё-таки слабоумный и всё напридумывал. Но Варде будто бы не спешил её переубеждать и что-то доказывать: стоял, просунув большие пальцы за пояс, и, чуть склонив голову, изучал лицо Мавны водянисто-зелёными глазами. Сколько раз она описывала лицо в церкви, и каким неуловимым оно ей казалось! Невзрачные, будто смазанные черты быстро забывались, но всё же на него отчего-то хотелось смотреть.