Сквозь туман меня не видно

– Вы что творите? – разозлился Саня. – Вы вообще понимаете, где находитесь?

– Не переживайте. – Тулуп продолжал улыбаться. – Все я понимаю и знаю, а вот вы точно немного запутались. Давайте я расскажу.

Он встал, обошел стол и нагнулся так, что Саня оказался зажат между грудью Тулупа и столешницей.

– Никакого тела не было. – Тулуп взял отложенные фотографии и скинул их со стола. – Да и дел этих тоже нет.

Прочь полетели папки с заявлениями, отчетами и уликами, которые удалось собрать за все годы.

Саня чувствовал, как дышать становится все тяжелее, а щуплый на первый взгляд Тулуп давил так, что не разогнешься.

– Вы хотите что-то скрыть! – дошло до Сани.

Тулуп резко сел на стол, сжал лицо ошалевшего полицейского руками:

– Такой умный мальчик.

От этой фразы стало очень страшно. Черные глаза забирали все внимание, и Саня чувствовал, как медленно уходит его воля, унося с собой воспоминания.

– Только не трогай меня. – Единственное, что пришло в голову.

Тулуп все ниже склонялся над ним.

– Сдался ты мне, – прошептал бармен в самое ухо, обмусолив мочку. Саня содрогнулся. – Не было никакого тела. Повторяй.

– Тела не было, – послушно повторил Саня.

– Заявлений никаких не было, – продолжал шептать на ухо Тулуп.

– Не было заявлений. – Саня чувствовал, как текут из глаз соленые слезы.

– И не надо никого искать. – Тулуп лизнул его в щеку.

Саню чуть не стошнило.

– Мне не надо никого искать, – повторил сквозь сжатые зубы.

– У нас тихий, спокойный городок, где ничего не происходит, не происходило и никогда не произойдет.

Саня смотрел в потолок, мечтая, чтобы это унижение поскорее прекратилось.

– Твоя самая большая проблема теперь, – Тулуп заставил посмотреть на себя, – это пропавшая коляска. Говорят, дети поиграть взяли и бросили в канаве.

Саня согласно кивнул.

– Хороший мальчик. – Тулуп похлопал его по пухлой щеке, слез со стола, собрал все бумаги и сунул их в мусорку. – Надо бы сжечь ненужную макулатуру.

– Надо, – эхом отозвался Саня.

– Займись перед тем, как домой пойдешь, – ласково сказал Тулуп.

Саня кивнул.

Бармен собирался уже уходить, остановился в дверях:

– Точно, чуть не забыл. – Он развернулся, щелкнул пальцами в воздухе. – Ты меня никогда не видел.

– Не видел, – согласился Саня.

Тулуп ушел, оставив после себя запах терпких духов, мяты и алкоголя. Саня смотрел перед собой, пытаясь понять, почему ему так погано и грязно на душе. Почему хочется открыть окно, бегать по потолку, орать, раздеться догола, вымочиться в марганцовке и тереть себя губкой так долго, чтобы верхний слой кожи сошел и не чувствовал больше прикосновения. Чьего?

Саня перевел взгляд на мусорное ведро. Пластиковое, если в нем жечь, то может загореться весь кабинет. Надо не тут.

Он вышел из кабинета, обнимая ведро с мусором, остановился возле двери в туалет. Резкий запах заставил поморщиться. Недолго думая, Саня подошел к унитазу и высыпал туда все содержимое мусорки. Достал из кармана спички, стал зажигать их по одной и кидать в кучу бумаг. Те загорались неохотно, словно пытались сохранить какую-то очень важную информацию. Но Саня уже пообещал, что все сожжет.

Унитаз заполыхал, сработала система пожарной безопасности.

– Ты чего творишь? – Вбежал дежурный, оттащил Саню от унитаза, дал несколько раз по щекам. – Ополоумел совсем? Алло! Что случилось?

Саня смотрел на горящий унитаз и пытался вспомнить, что такого важного он должен был сделать этой ночью.

– Тебе в отпуск надо. – Коллега с отвращением посмотрел на съежившийся в унитазе ком бумаги. – Совсем крышей поехал.

Саня тяжело вздохнул, потер виски и встал на ноги. Шатало.

– Иди уже домой. Не ночь, а источник катаклизмов.

– А что случилось? – сквозь туман в голове спросил Саня.

– Да труповозка сгорела, не доезжая до морга. Водитель еле выскочить успел.

Саня покачал головой: страшные вещи творятся в их маленьком городке. Коляску дети украли, машина коротнула. Но в целом хорошо, что он сюда переехал, дела посложнее не смог бы вести.

* * *

Пять лет назад

Очередной остывший чай был вылит в стоящий рядом цветочный горшок. Цветок не успевал поглощать жидкость, которой его щедро орошали, и все время стоял в болоте. Ярослав сидел в столовой «Горки» и смотрел в окно. Погода соответствовала настроению – дождь лупил по стеклам что было силы. Маша уже несколько дней не появлялась в городе. Переезжать она не планировала, он бы узнал. И новых отношений не завела. Один постоянно крутился вокруг, но Медведь чувствовал, что это не отношения. Она его просто терпит.

Мира и Мангуст поддерживали как могли. Ведьма сдерживала медвежью суть, а Мангуст заменял и друга, и отца. Временами и мать. Заниматься бизнесом отца было невозможно сложно. Постоянные проблемы со стороны «Белого неба», запросы из столицы. Да кому вообще сдалась эта «Горка»? Но отказываться от гостиницы, даже за те деньги, что предлагал Акулов, Буров не хотел. Это было семейное дело, отец всю душу вложил в маленькую гостиницу. Гордился ей. Ломать – не строить.