Сквозь туман меня не видно

– Скучаешь? – Мангуст плюхнулся рядом. – Я тут спросить хотел: а тебе электрики в штат не нужны? А то в коридоре уже паленой проводкой пахнет. Сгоришь еще.

Буров медленно посмотрел на него и пожал плечами:

– Хочешь, займись.

– Ну слава Богу, скажу родителям, что работу нашел. А то они достали уже. Мира вон учится, а я никуда не поступил в итоге. В столицу хотел, но по баллам не прошел. Да и как я ее тут оставлю одну.

– А вы людей искать умеете? – спросил вдруг Медведь.

– А тебе зачем? – напрягся Мангуст.

– Да хочется узнать, как у знакомой дела. – Буров уставился в чашку, где остывала очередная заварка.

– Я Миру попрошу узнать. – Мангуст ощутимо занервничал. – Она в этом плане лучше меня разбирается,

– Да, спасибо. Ты не переживай, официально будешь работать.

Мангуст улыбнулся, переживал он не по этому поводу, но хорошо, что Медведь думал о своем.

Еще до того, как Ярослав назвал имя, Мангуст уже знал, кого надо было найти. Машу искал не только Медведь. Тулуп второй день обивал пороги ведьмовского домика, пытаясь выяснить, куда пропала его пассия. Мира каждый раз отвечала одно и то же и выставляла за порог. Мангуста пугало то, как она крутила этой компанией. Огрызалась, морозила. И он знал, почему она себе это позволяла. Причина пугала не меньше.

Мира сидела в доме возле леса, уставшая после учебных пар. Мангуст осторожно зашел, ничего не говоря, стараясь не трогать травы, принялся хозяйничать. Разогрел суп, включил чайник. Только после того, как они пообедали, сел рядом и сказал:

– Ярослав Машу ищет.

Мира никак не отреагировала.

– Просит нас подключиться, – продолжил Мангуст. – Сидит смурной.

– Два года прошло, а он все переживает, – проворчала Мира. – Будто пора бы уже сказать правду.

– Какую? – уточнил Мангуст.

– Что через нее Тулуп пытался узнать планы семьи. Хотя, – Мира задумалась, – про птицу ему тоже можно сказать.

– Не боишься, что он после птицы разговаривать с тобой не захочет? Знаешь же его характер.

– Со мной половина города разговаривать не хочет, – горько усмехнулась Мира. – Одним человеком больше, одним меньше.

Мангуст согласно кивнул. Прошло то время, когда пятнадцатилетняя девочка беззаботно бегала по городу. Да и того города, тех людей больше не было.

– Я зайду к маме, потом поедем к Медведю, – сказала Мира.

Мангуст не пошел с ней, хоть и очень хотелось. Он знал, что чем больше лишних людей, тем хуже.

Старая квартира выглядело жутко. Из дома почти все съехали. Возможно, потому, что там завелась качица, а может, и потому, что дом пора было расселять по реновации. В окнах не горел свет. Мама вообще про свет больше не вспоминала. Клубки шерсти и мотки ниток встречали от самого подъезда. Расползлись по лестнице, свисали с перил. Местами лежали лоскуты ткани. Целые рулоны. Мира не знала, откуда они взялись, но никто и не искал, значит, ненужные. Либо мама сделала так, чтобы их считали ненужными. Дверь в квартиру была приоткрыта, слышался стук иголки в швейной машинке. Мама сидела в своей любимой позе, поджав под себя ноги, и строчила бесконечное полотно. Она ни разу еще не закончила шитье. Начинала, бросала и снова бралась за новое.

– Мама, – позвала Мира. Стук прекратился. – Мама, к тебе можно?

В комнате затопали, выглянули в коридор. Лицо у мамы осунулось, похудело, кожа посерела и свисала ниже, чем должна была.

– Мирочка, – радостно взвизгнула мама. – А я обед приготовила. Будешь супчик?

Мира кивнула.

На кухне было хуже, чем в подъезде. Вода из крана давно не текла, из него свисали нитки. Вместо тарелки мама поставила на стол механизм от швейной машинки, посыпала сверху иголками и придвинула Мире.

– Твой любимый, – радостно сказала она.

– Спасибо, очень вкусно. – Мира старалась не показывать лишний раз эмоции.

– Ты кушай, – мама похлопала дочь по плечу, – а я работу закончу. Вдруг заказчик придет, а ничего не сделано.

– Хорошо, – ответила Мира, комок в горле мешал нормально говорить.

Мама бегом, пригибаясь к самому полу, побежала в свою комнату. Все стихло, снова застучала игла в швейной машинке.

Мира встала, оглядела кухню, зашла в свою комнату и обновила на стене знак. Полгода назад она нашла блокнот с огромным количеством самых разных знаков. На обложке значилось: «Знаки Яка». По форме они напоминали руны, древние письмена и просто наскальные рисунки. Но неважно было, как они выглядят. Знаки на самом деле работали. И лучше всего работал знак отвода глаз, который закрывал квартиру, а теперь и весь дом от лишних людей.

Мира отдавала себе отчет, что однажды ей придется отпустить мать, но каждый раз, когда она приходила в старую квартиру, не могла заставить себя на это решиться. С каждым днем мать все меньше походила на себя, все больше на чудовище. Но она пока помнила дочь.