Сквозь века

— Я для тебя лучше хочу! Пойми — алкоголь убивает, как и курение! Это не показатель крутости! Это круто только до тех пор, пока не начнёт отражаться на здоровье, но вот только тогда уже будет поздно! А главное — для чего? Это не способ расслабиться или отдохнуть. Это не вариант избавиться от проблем. Это не избавит от проблем, а только добавит новых. Сколько людей так сгубило себя и перечесть нельзя! А твой лексикон? Тебе во владение дан столь богатый язык! Что угодно можно выразить на нём величественно и красиво! Зачем же портить свою речь прочей лексикой?

— Выговорился? А теперь слушай сюда, профессор: это моя жизнь и я решаю, что мне делать. Это ты у нас такой правильный — вот и живи постоянно уставшим от спорта и учёбы, а я буду жить в кайф! И ты для меня больше не существуешь! Между нами всё кончено, душнила.

И она ушла.

Нет, этого не может быть! Это самые страшные для меня слова, и они прозвучали… Я так надеялся вразумить её, верил, что она поймёт меня и свернёт со столь скользкого пути, но нет.

Я был душевно разбит. Суворов сразу это заметил и спросил в чем дело. Я рассказал. Он начал негодовать:

— Немыслимо, Григорий! Я доверяю тебе, а ты ходишь бог весть куда! И в какие места! Это уму непостижимо! Оставлять тебя без надзора было неразумно. Отныне я буду везде сопровождать тебя, дабы уберечь от невзгод.

Я впервые разозлился на него.

— Не нужно меня постоянно опекать! Мне не два года, чтобы за мной бегать! Хватит! — накричал я на него.

Он был в изумлении. Я вышел из комнаты, но мне стало стыдно. Я накричал на человека, который хотел мне только добра. Я так раскаялся! Нужно было извиниться. Я вернулся к графу.

Александр Васильевич угрюмо сидел на диване. Моего прихода он не заметил, либо сделал вид, что не заметил.

— Александр Васильевич, простите меня, был неправ, — сказал я.

— Так и быть, — отвечал он.

Отношения наши наладились быстро, но мысли о Даше продолжали жить в моей голове, не давая мне покоя. Я думал, что мог её остановить, спасти. Что всё могло бы быть хорошо.

И мысли эти терзали меня всё сильнее и сильнее, пока не стали мучить меня. Мне было постоянно тяжело на душе, я думал лишь об этом. Я не мог нормально спать, учиться. Я обратился за помощью к графу.

— Есть верное решение. Уйди в дела с головой и всё тут, — советовал он.

— Но как?! Я думаю об одном постоянно!

— А ты победи себя! Сделай усилие!

Я полностью погрузился в учёбу. На уроках жадно глотал каждое слово, произнесённое учителем, делал домашнее задание быстро, читал, читал и ещё раз читал.

Когда заканчивал делать уроки, я сразу же спешил на тренировки и выкладывался по полной там. Я бегал, как ненормальный, играл на максимум, отдавался всецело команде. Я едва живой проходил с секции домой.

В раздевалке Ярик спросил меня о причинах моего рвения. Я ответил:

— Знаешь… Мне нужно уйти в дела с головой, забыть об остальном.

— Об остальном это о ней? — улыбнулся он.

— Именно о ней.

— А что с ней, кстати, в итоге?

Я рассказал про мои безуспешные попытки вразумить её, и о том, как она сильно изменилась и бросила меня.

— Мда… — протянул он по окончании моего рассказа, — люди, к сожалению, могут быстро измениться. И не всегда в лучшую сторону… Но хватит о грустном. Давай в кино сходим?

Теперь я почти забросил просмотр телевизора или игры в телефон. Я всё больше гулял и общался с друзьями. Мы ходили в кино, просто гуляли. Но больше всего мне нравилось проводить время как раз с Яриком. Он казался мне идеалом человека. Он всегда поддерживал меня, был надёжным товарищем. Его было приятно слушать: если он открывал рот, то всегда говорил что-то дельное, а речь его была поставлена так хорошо, что ей позавидовали бы ораторы Древнего Рима. Также его отличало то, что он сочетал в себе ум и физическую силу. Он был настоящий атлет, но при этом, вопреки расхожему мнению, не глуп, а даже наоборот — отличник. Из всего вышесказанного можно сделать вывод о его личности. И я думаю, что вполне понятна моя привязанность к нему.

Граф везде следовал за мной, но не мешал мне вести себя раскрепощенно. Он прощал мне мои порывы самостоятельности, не сдерживал меня в общении с друзьями. Но при этом сам не давал мне спуска и уделял большое внимание моему развитию, как телесному, так и умственному.

Вообще, с расставанием с Дашей, я начал очень осторожно общаться с представителями прекрасного пола. Я ждал от них чего-то скрытного, неясного. Но была и другая сторона медали: с момента расставания я стал по-настоящему счастлив. Я жил полной жизнью, нигде не зная страха или колебаний. Я был первым везде: в учёбе, спорте, среди друзей. Был верный товарищ, на которого можно положиться, не боясь ничего. Я знал, что ему можно верить, а дружить и общаться с ним было только в радость. Но главное — вместе со мной всегда был наставник, способный помочь и поддержать. И не важно, что ему уже двести с лишним лет. Не возраст определяет человека.

Я был счастлив.

ГЛАВА 16

Приближалось лето. Я уже жил в предвкушении сладостных дней без уроков, домашки и ранних утренних подъемов.