Читаем Сквозь века полностью

Сквозь века

Вообще лето — великолепная пора. Как будто кто-то специально создал это время года для отдыха людей. Солнце припекает, вокруг кипит жизнь — красота! И я никак не мог взять в толк, как взрослые могут работать летом. Летом главное — отдых.

С этом мыслью я просыпался каждое утро и считал дни до лета. В школе приближение каникул тоже чувствовалось: настала пора итоговых контрольных работ, экзаменов.

Когда уже можно было понять, на какую оценку я могу рассчитывать в году, Александр Васильевич взялся за меня ещё сильнее, нежели прежде. Я с ним дни напролёт проводил над учебниками и тетрадями. Я беспрекословно подчинялся графу, ибо знал: он всё делает мне во благо. Я безвылазно готовился к контрольным. Мне казалось, что я знаю уже всё, что только возможно знать. Боже мой!

Я готовился долго и усердно. И не зря. Большинство контрольных я написал на твёрдую "4". Наверно кажется странным, что я радуюсь этому. Но для меня, который учился почти весь год (до встречи с Суворовым) на " 3", получить "4" за контрольную — это что-то из разряда фантастики.

Наконец школьная пора закончилась. Контрольные были написаны, четвертные и годовые выставлены. У меня в году не было ни одной "3"!

Мы с классом собрались в последний раз в этом учебном году. По традиции сдвинули парты в классе, было чаепитие. Неплохо провёл время. Классная толкнула речь про то, какие мы уже большие, что всем она желает хорошо отдохнуть и так далее.

Но только выйдя из школы, я осознал: впереди целых три месяца каникул! Полная свобода действий! Рай!

Но тот факт, что я перехожу в 11 класс, немного отравлял радость. Но я про это быстро забыл.

Со школой было покончено, оставался футбол.

Наша команда отлично провела весь сезон и попала на турнир. Там мы тоже показали себя во всей красе и дошли до финала! Там мне и предстояло сыграть.

В день игры у меня был жуткий мандраж. Я волновался невероятно сильно. Граф пытался меня успокаивать, но легче не становилось.

Казалось бы: чего мне бояться, играть я умею, являюсь лучшим бомбардиром турнира. Но на эту игру мне предстояло вывести команду с капитанской повязкой на руке.

В раздевалке тренер дал нам установку, мы вышли на поле. Когда наша команда встала в кружок, то на правах капитана, я сказал:

— Не бойтесь ничего. Играем в удовольствие, получаем кайф от игры. Но выкладываемся на максимум. Погнали!

Мы разошлись на позиции. Ярик, с которым мы вдвоём играли в нападении, сказал мне, подмигнув:

— Классная речь! Прям зарядил на матч! Полетели!

Матч начался.

Я играл, не чувствуя, усталости, старался успеть во все единоборства. Но несмотря на все мои усилия, забить нам не удавалось.

Была последняя минута матча. Мы бросили все силы в атаку, но оборона соперника была несказанно крепка. Какими-то чудовищными усилиями заработали угловой. Ярик подавал. Трибуны замерли в ожидании. Ярик разбежался, подал. Мяч летел чётко мне на голову. Я выпрыгнул как можно выше и сделал кивок в сторону ворот… От страха я закрыл глаза.

Трибуны взревели! Это был гол! Забить гол в финале на последних минутах — это же мечта каждого игрока!

Я хотел отпраздновать, но не знал как. Поэтому я просто утонул в объятиях команды.

Нам вручили кубок. Радости моей не было предела.

— Настоящий капитан! Кто за то, чтобы Кузьмин стал капитаном и в следующем сезоне? — спросил тренер уже в раздевалке.

Руки подняли все.

Я пришёл домой счастливее некуда.

— Победили? — спросил Александр Васильевич.

Я показал ему золотую медаль.

— Ай, молодец! — похвалил он, и добавил уже тише — молодец…

И ушёл в комнату.

Я понимал причину его грусти, но не хотел верить в это. Я слишком привык к нему.

Я пошёл в комнату за ним. Он грустно посмотрел на меня и сказал:

— Пора.

Я понял его. Но мне так не хотелось отпускать его!

— Останьтесь, граф! — взмолился я, — я пропаду без Вас!

— Нет, Григорий. Всего, что ты добился, ты добился сам. Я ничего не менял в тебе. Я просто показал тебе на что ты способен. Ты всё сделал сам… А пока принеси мне шпагу, кажется, на кухне её забыл.

Я пошёл на кухню, но шпаги там не было. Должно быть Суворов ошибся. Я вернулся в комнату, чтобы сказать ему об этом, но его там уже не было. Только на диване лежал учебник истории, открытый на странице "Альпийский поход Суворова".

КОНЕЦ

Post scriptum

Я стоял растерянно посреди комнаты и никак не мог поверить в случившееся. Внутри меня вдруг стало пусто и одиноко.

В это время в комнату зашла мама:

— О, Гриша, я тебя везде ищу. Хочу сообщить тебе приятную новость!

Приятная новость была бы сейчас очень кстати. Я вопросительно посмотрел на неё.

— Этим летом ты поедешь в лагерь! С Яриком!

Это действительно было здорово.

— Ты что, не рад? — удивилась мама.

— Нет, почему, рад.

Мама ушла. Я стал думать о предстоящей поездке, когда за моей спиной раздался голос:

— Лагерь — это хорошо.