Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

Пулю? Какую ещё к чёрту пулю… Пулю!!! Память напряглась и вернула молодому человеку и его самого, и события прошедшего вечера.

Что он натворил! Информацию, предназначенную не для него – не передал. Чужого врага – забрал. Да и то – не сумел это сделать хорошо. Как теперь исправлять?! Иначе – всё зря.

– Пулю потом. Мне нужно идти. Который теперь час? – он сбросил с живота холодный компресс и хотел вскочить. Тело впервые в жизни не послушалось. Компресс вернули.

– Не искушайте судьбу, юноша, – гундел полковой хирург. – Вы живы только чудом. Не делайте резких движений, или не доживёте до утра. И не пейте воды, не то умрёте сразу.

– К чёрту! – был ответ. – Я ведь дома, это моя палатка? Ренато! Где Ренато? Который час? Время! Время!

– Нет и половины десятого, хозяин, – откликнулся перепуганный слуга. – Ночь вся впереди. Послушайтесь врача. Если он сможет достать пулю, то Вы не умрёте. Он сказал, что кровь тогда только…

– К чёрту! – не стал дослушивать Харрада. – Потом! Время! Время дорого! Помоги встать. Где Чинк?

Итак, половина десятого. Надо найти и предупредить Мигеля, пока не уехал. Надо встать. Просто встать. Не так-то это, оказывается, просто. Да ещё чёртов лекарь не пускает:

– Уймитесь, уймитесь, Ваша милость. Вы ранены, у Вас бред. Вам нужно лежать. Куда Вы пойдёте! Никаких змей здесь нет, не бойтесь, – и хирург мягко, но настойчиво придавил его к походной койке. – Лежите смирно.

Михаэль едва не плакал от ярости и бессилия. Он всё же сумел отпихнуть лекаря, да так, что тот упал. Отчаяние придало сил:

– Уйди, коновал, не искушай судьбу! Уйди, не то я убью тебя вот этим вот табуретом. Ренато, одеваться! Быстрей! Время! Время идёт!

– Учтите, Вы не доживёте до утра! – мстительно выкрикнул лекарь уже у двери и увернулся от табурета. – Ещё час, и ничто Вас не спасёт!

– Господин полковой лекарь, господин полковой лекарь, вернитесь, – бросился за ним бедный Ренато. – Выньте пулю, умоляю! Что я отцу его скажу?

– Я уже говорил Вам, юноша, – отвечал тот, приостановившись: – Нет смысла и мучить его – не будет он жить, вынимай – не вынимай. Вернитесь к Вашему буйному хозяину и утешайте его как можете, а я уж туда больше не пойду.

Слуга вернулся в палатку. Его мир рушился.

– Ренато, – позвал Михаэль, – он совсем ушёл?

– Да уж ушёл так ушёл. Как ему было не уйти, когда Вы его так? Вот что мне теперь делать?

– Одеваться давай. Зачем, дурак, раздел?! Кому ещё растрепал, что я жив? Кто ещё знает?

– Никто как будто. Чинк один прибежал, ну я и…

– Некогда, некогда! – оборвал Харрада. – Рубашку давай, сапоги. Да помоги же ты мне! Только бы встать. Поднимай меня, поднимай, чёрт безрукий! – последовала серия совместных неуклюжих попыток. – Господи Иисусе! Ренато! Из лесу ж ты меня приволок! А теперь – поднять не можешь, чётров лодырь?!

– Там мне Чинк помог. Он рядышком лёг, я Вас на седло и привязал.

– Дьявол! Как же быть?

Итак, встать не получится, это ясно. От слуги проку нет, до Чинка не добраться. Раненый был в ужасе: время! Время уходит. Что же придумать? Он судорожно хватался за обрывки мыслей.

– Я должен, должен его видеть.

– Кого, господин?

– Ладно, сделаем по-другому. – Он откинулся на подушки. – Сядь рядом. Слушай. Пойдёшь к лейтенанту Маресу. Он ещё в лагере: проверяет посты. Найди где хочешь, говори что хочешь, только приведи его сюда. Скажи, что дело безотлагательное. А главное – подберись к нему незаметно! Никто не должен знать, что вы переговорили, никто не должен видеть, как он сюда пойдёт. Тебя никто не должен узнать. А если узнают, спросят, скажешь – не знаешь, где я. Да торопись, торопись, хватит сидеть! Бегом! – и верный слуга получил пинок.

– А если он не пойдёт? Или я не смогу его найти?

– Сможешь. Ты хорошо расслышал, что сказал лекарь?! Я умираю. Видеть дона Мигеля прежде, чем он выйдет из лагеря – моя последняя воля. Не выполнишь – прокляну!

Перепуганный Ренато, всхлипывая, опрометью выскочил за дверь. Михаэль даже немного развеселился: хорошо он придумал, здорово струхнул бедолага. Зато и побежал, как пришпоренный. В его исполнительности можно теперь не сомневаться. Оставалось ждать.

Время, которое только что физически ощутимо, стремительно уходило сквозь пальцы, как песок, – вдруг сделалось каучуковым, его стало слишком много. Михаэля бил озноб. Он натянул на себя одеяло. Стены и потолок противно колыхались, наводя дурноту. Во рту пересохло, донимала боль. Он прижал руки к животу, но легче не стало. Долго ли ещё? – он не мог оторвать взгляда от темноты за приоткрытой дверью.

Прошёл час, а может – только полчаса.

Рядом на табуретке остался ковш с водой, и до него можно дотянуться, что Михаэль и сделал. Пить не решился, только прополоскал рот – надо, чтобы голос звучал нормально – ни к чему дону Мигелю знать всё: весь его позор. Чёрт, как пить хочется! Он посмотрел, посмотрел на ковш – и отшвырнул, от греха подальше, и снова уставился на дверь.

Вот. Наконец. Приглушённый голос Ренато:

– Сюда, сеньор, быстрее, не то он меня проклянёт! Давайте я подержу Вашу лошадь.

Сработало!