Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

Дверь распахнулась. Придерживая шпагу, внутрь шагнул дон Мигель. Ему пришлось немного пригну ться, так как притолока была низковата.

– Чем я могу Вам помочь? – лейтенант наклонился к Харраде. – Ваш слуга просто насмерть перепуган. Что с Вами случилось?

– Со мной? Со мной-то как раз ничего.

Мигель выпрямился.

– В таком случае, что заставило Вас искать встречи со мной, какая срочность, и почему Вы не пришли сами? Вам в самом деле так худо? – Он внимательно посмотрел на торчащие из-под одеяла грязные сапоги.

– Нет. Я не выхожу из соображений секретности, – не вполне понятно объяснил Харрада.

Мигель вопросительно поднял брови.

– Сейчас поймёте. Слушайте.

По лицу Мареса скользнула насмешливая полуулыбка, но взгляд был изучающий. Лейтенант задумался. Дело явно необычное.

– Хорошо, только покороче. Я спешу, – он снял шляпу и перчатки и сел на край кровати. Это сотрясение отозвалось для раненого волной боли – но ничего, стерпел, сумел не подать вида. Полумрак в палатке сыграл на руку.

– Не говорите никому, что видели меня, – потребовал он. Лейтенант подумал – и кивнул: он ждал продолжения. Дело становилось всё интересней.

– Я знаю, что Вы спешите, и знаю, куда. Скоро Вы, как всегда, покинете лагерь, и как всегда поедете Старой дорогой. Там…

– Погодите. – Мигель подался вперёд. Взгляд его стал холодным и колючим. – Что значит «как всегда»?! Откуда Вам известно, что я покидаю лагерь?

– Известно, и всё. Неважно.

– И чего Вы хотите от меня?

– Вернуть долг.

Марес постарался не выдать изумления. Сказал сухо:

– Вы не должны.

– Мне лучше знать. В лесу засада, за старым постоялым двором, у Кривого Дуба. Вас попытаются убить.

Лейтенант чуть презрительно улыбнулся:

– Меня и прежде убивали, да ни разу не убили.

– Не шутите так. Их четверо, но открыто не нападут. У каждого по четыре выстрела, – и Харрада вкратце и очень точно передал весь подлый план: у кого какая позиция, и из какого укрытия в лошадь будут стрелять, и про верёвку, и про камень. Марес выслушал, не перебивая.

– Вам известны такие подробности? – он постарался вложить в вопрос всё отпущенное Богом ехидство. – Откуда?

– Какая разница. Известны. Запоминайте. Беррано, канонир, Леваллеро и Петерсон, кирасиры.

– Что, все – Ваши приятели?

– Мы поссорились.

– Понятно. – Марес нахмурился.

– Четвёртого не знаю, но платит он.

– Зато я, кажется, знаю, – Мигель уже натягивал перчатки. – Думаю, мне нужно поторопиться. Свидание обещает быть интересным, не хотелось бы пропустить.

– Поторопитесь. Застаньте их прежде, чем они меня хватятся. Изменят план.

Мигель нахмурился ещё больше:

– Они ожидают Вас там увидеть?

– Да, но не увидят. И довольно об этом. Вам пора.

Гарсиа был в сильном замешательстве: его странный собеседник смотрит глаза в глаза, не отводя уверенного взгляда, но говорит при этом такие немыслимые вещи. Что-то явно ускользало от его понимания.

– С Вами действительно всё в порядке?

– Ну разумеется. Идите же. – Говорить нормально становилось всё труднее, Михаэль боялся себя выдать. Потому что, если лейтенант задержится сейчас – то конец им обоим.

Марес не мог понять, что тут не так. Предпринял последнюю попытку внести ясность.

– Я давно присматриваюсь к Вам, дон Михаэль де Ла Харрада, и Вы всегда представлялись мне храбрым и честным дворянином. Сейчас Вы предупредили меня о большой опасности, я Вам благодарен. Доведите же дело до конца, – взгляд Гарсии снова стал насмешлив, в голосе слышался неподражаемый сарказм. – Составьте мне компанию. Их ведь четверо, а я один. Или предпочитаете соблюдать секретность?

Пришлось вынести и это.

– Рассчитывайте только на себя, лейтенант. – И всё тот же спокойный прямой взгляд: – Найдите себе ещё кого-нибудь, если успеете.

Марес встал.

– Ну что ж, я так и думал. Благодарю! За откровенность. Прощайте, – он надел шляпу и шагнул к двери.

– Да пошёл ты… – беззвучно чертыхнулся больной и закрыл глаза: теперь он мог отдохнуть. Дело сделано. Нет, ещё не всё: – Подождите, дон Мигель, вернитесь! – голос едва не сорвался.

Он вернулся. Он ожидал услышать то, что наконец развеет этот морок. А услышал странную просьбу:

– Сообщите мне, когда всё будет кончено.

Мигель с холодным достоинством молчал.

– Я должен знать.

Лейтенант Марес всё так же молча презрительно и насмешливо полуоткланялся – и вышел.

Вбежал растерянный Ренато:

– Хозяин! Как же так! Он уезжает! Уезжает! Он так и оставит Вас умирать?

– Замолчи. Он не знает. Я не сказал ему.

И тут произошло невероятное: слуга голос повысил. На господина.

– Ой, дурак ты, дурак! Он же всё умеет, всё знает! Ты мог просить его! Ещё не поздно!

– Прекрати! Я никогда. Никого. Ни о чём. Не прошу! Запомни.

– Ой, что же теперь будет! Что я отцу твоему скажу?! Господи! Он ведь мог заставить лекаря! Мог сам тебе помочь!

– Пусть сперва себе поможет. Не причитай. К тому же мы с ним, кажется, поссорились…

Ренато просто в голос завыл.

– Пресвятая Матерь Божия! Да есть тут хоть кто-нибудь, с кем ты ещё не поссорился?! Ой, что же мне теперь делать! Ой, какой ты дурак!

– Я тебя вздую сейчас. Как ты со мной разговариваешь?