Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

Харраду жгла мысль, что таким невообразимым, таким сказочным сокровищем владеет простой смертный, ничуть не лучше, и даже не знатнее его самого, ничем не выдающийся. Как?! Как обыкновенный дворянин и всего-то лейтенант может быть достоин такой лошади! Почему?! Вопиющая несправедливость. Он не заслуживает. Михаэль принялся дотошно и планомерно выискивать подтверждений тому, насколько эта несправедливость вопиюща, до какой степени дон Мигель не заслуживает своего коня. Это вовсе не значит, что, получи Харрада такие доказательства, он принялся бы изыскивать ещё и способы получить и коня. Нет. Просто стало бы, наверное, легче от того, что он прав.

Начать с внешности. Потому как и смотреться-то на Сипе будет далеко не каждый. Не так-то просто соответствовать такому выдающемуся животному. Эта лошадь – не для каждого. Она слишком хороша. Она слишком хороша для кого угодно.

К несчастью, внешность Мигель Гарсиа имел – не придерёшься. Высокий, широкоплечий, статный, стройный.

Редкое сочетание силы и элегантности. Той самой элегантности, которой, Харрада знает, самому ему – недостаёт. Прямо скульптура. Черты лица тоже – вполне себе ничего: правильные черты. Лоб мыслителя, вьющиеся тёмнокаштановые волосы, густые чёрные брови, почти чёрные глаза и очень сильный взгляд. И нос подходящий. И скулы вполне. Волевая линия рта. Подбородок – тоже – удачный. Всё – обыкновенное, нормальное. Ладно: правильное. Да только весь он – чёрт возьми! – воплощённое благородство.

То есть, Гарсиа вполне был собою хорош.

Да что там «хорош»: он чертовски красив! До обидного красив – настоящей мужественной красотой. Красив настолько, что ничуть не портит своего Сипа своим присутствием. Они прекрасно смотрятся вдвоём: красивый всадник на красивой лошади. Справедливость вынуждала признать, что под Гарсией Сип смотрится значительно лучше, чем смотрелся бы под Харрадой. Да что там под ним – под самим Филиппом и то смотрелся бы хуже. А дону Мигелю Сип ещё и «под масть», это было совсем уже досадно. Всё! Всё соответствует. Даже руки. Кисть руки и пальцы у него такой изысканной, такой аристократической формы, что как раз только и держать поводья такого коня – вот в таких вот руках. Создаёт же природа! Вот на кой чёрт ему быть таким красивым?! Понятно. Чтобы коню своему сказочному быть подходящей парой.

В тот день Харрада так был расстроен, так ревновал, так увлёкся стараниями, поднявшись на стременах, увидеть, как дерётся Сип (и владелец Сипа), что потерял бдительность и пропустил хороший удар копьём. И, верно, лишился бы жизни – будь под ним в тот день Хорезм-Шах, а не Чинк. Умный конь не стал дожидаться, пока дурень хозяин «проснётся»: в последнюю секунду, сам, без всякой команды, крутнулся на задних ногах и отвёл от него удар – и опять-таки не дожидаясь команды, сам пристукнул копьеносца передними ногами. И тут же, снова сам – и зубами и ногами – отбил ещё одну, двойную атаку сбоку.

Пристыженный Михаэль больше уже ворон не считал, а целиком отдался рёву и ярости боя вокруг.

Вечером, залечивая солевыми компрессами глубокую царапину от копья на плече своего Иберийца, он ругал себя ничтожеством и предателем: Чинк прикрыл его, выручил как настоящий друг, а он! Просто «подставил». Да ни один на свете распрекрасный самый Сип не стоит подковы с ноги его Чинка. Потому что Чинк – друг.

На царапину пришлось-таки накладывать швы – и как же Михаэлю было больно, когда коновал её чистил и шил! Может, не чувствуй он себя виноватым, не было бы так тяжело. А так – лучше б его самого резали. Наложить закрутку он не позволил.[5] Просто был рядом и держал голову своего Иберийца – чтобы дался добром, без повала, – и этот зверь, доверяя ему, стоял смирно и сносил всё спокойно, только немного передёргивал шкурой. А Харраду как железом жгло в том месте, где в друга втыкали чёртовы иголки. Он старался не смотреть. К концу операции взмокли оба, причём Харрада – куда больше, чем Чинк.

По счастью, всё обошлось:[6] рана не загнила, аппетита жеребец не потерял, настроения тоже. Зато Рыжий Чёрт совершенно излечился от своей ревности, и на Сипа более не заглядывался. Почти не заглядывался. Великолепный Сип уже не затмевал в его глазах его Чинка. Конечно, Сип красивее: да, красивее, глупо с этим спорить. Он красивее кого угодно. Но – не лучше. Харрада не хотел его. Почти не хотел.

Всё что ему было нужно – это убедиться, что нет на свете человека, достойного владеть таким жеребцом. Вот разве тот, кто его действительно оценит. Ну, к примеру, сам Михаэль. Или хотя бы король. И уж точно не тот, в чьих руках Сип сейчас.

Результаты наблюдений не утешали.

С внешностью, ладно, понятно. Красавец, чёрт бы его побрал. Не хуже своей этой лошади. Но это ведь без разницы. Внешность для мужчины – вообще – пустяк, последнее дело. Михаэль решил, что данный пункт он пропускает как не имеющий значения. Куда важнее образование. Вот сам он, например, – весьма образованный человек, и знает целых три языка с половиной. Это много, между прочим. Другие знают лишь по три, а то и только два.