Сквозь время

– Андрей не оправдал надежд отца. Любовь к полячке отгородила его от боевого товарищества, от отца и Отчизны. Он предал, совершил тяжкий грех. Без колебаний и не чувствуя жалости, Тарас совершает свой приговор. Жестко и сурово. Так же, как отомстил за казнь Остапа, когда сжег несколько польских деревень и не шел на перемирие с польским правительством…

– Сергей, так прав был Тарас, казнив сына за предательство?

– Знаете, Татьяна Андреевна… это очень сложная тема. Возможно, для упрямого и твердого Тараса, предводителя войска, вопрос даже не стоял по иному. Но если подумать – кто в нашей жизни ближе и роднее, чем дети? Согласен, что любовь к полячке запеленала Андрею глаза, но ведь и убийство родного человека, тем более сына – это тяжелейший грех… Думаю, Гоголь в этом произведении дает читателю серьезную пищу для размышлений.

– Ты нас вовсе запутал, Кузнецов… Но ведь Андрей оказался предателем. Он даже убил нескольких казаков, предал своих товарищей, Родину…

– Родина…Это тоже очень сложное понятие. Для одних Родина это березки и Спасская башня, для других родной хуторок и речка, а для третьих Родина это там, где деньги на счету и задница в тепле…

На задних рядах засмеялись.

– Возможно… скоро пройдет несколько лет, и имена тех, кого мы когда-то боготворили втопчут в грязь. Великую Красную империю разорвут на клочки, разрушая идеологии и догмы, которые вам, Татьяна Андреевна, вбивали в вашем пединституте… Нельзя делить все на черное и белое, потому что в мире существует еще сотни разных оттенков…

Я заметил, что учительница слега покраснела, а в классе повисла оглушающая тишина.

– Ребята, давайте продолжим на следующем уроке, можете идти на перемену пораньше, – Татьяна Андреевна заискивающе улыбнулась и уткнулась в тетрадки со школьными сочинениями.

Когда мы вышли из класса, ко мне подошел Миша Игнатов:

– Кузнец, ты дурак что ли? Зачем Татьяну в краску вогнал? Тебе мало тройки по русскому? Знаешь, какая она злопамятная…

– А что тут такого?

– Вот ты придурок…

– Знаешь что, за метлой следи! – вспенился я.

– Пацаны, хватит ссорится, – встал между нами Юра Калугин, – тоже, пионеры называются…

Я вздохнул, и направился к раковине-фонтанчику, немного смочить горло.

Татьяна Андреевна действительно оказалась злопамятной. Почему я только не замечал этого раньше? Наверное, потому что в детстве все кажется проще, радужней, веселей. Мы никогда не искали себе врагов, и поссорившись, мирились уже через несколько минут, максимум на следующий день. Классный час учительница начала с анализа моего сочинения.

– Ребята я проверила работы. Вижу, что старались. Почти все четвертки и пятерки. Только одна слабенькая троечка у Сережи Кузнецова.

Учительница строго посмотрела на меня:

– Кузнецов, ты хочешь что-то возразить?

– Раз вы так решили – мне все равно. Я же не буду спорить с человеком, имеющим за плечами высшее педагогическое образование и опыт работы…

Она пропустила мимо ушей «подкол» и кивнула на листок:

– Сережа, как можно было такое написать советскому пионеру? «В Медицинский университет после школы я решил не поступать, чтобы туда попасть – нужно иметь блат или дать хорошую взятку комиссии…», или вот еще: «В наше время к выбору профессии нужно иметь не только призвание, работа должна давать также моральное и материальное удовлетворение…»

– Что же в этом дурного, Татьяна Андреевна, иметь возможность работать и зарабатывать?

– Может быть, ты еще миллионером хочешь стать?

– Да. Хочу. Если у человека есть деньги он может позволить себе более качественную жизнь: покупать хорошие продукты, одежду, дать приличное образование детям.

– Кузнецов, ты рассуждаешь – будто, извини меня, поганый капиталист. Государство и так дает тебе бесплатное обучение, качественные продукты и одежду. И образование у нас в ВУЗах, заметь, – бесплатное.

– Это пока. Скоро все изменится. Распадется Советский Союз и начнется такая катавасия – мама не горюй…

Татьяна Анатольевна застыла с немного приоткрытым ртом.

– Ладно. Будем считать, мы этого не слышали. Сергей, сочинение перепишешь к завтрашнему дню… – учительница вздохнула. – Валя, что мы еще хотели обсудить на классном часе?

С третьей парты привстала полненькая, в смешных очках, Валя Нестерова, председатель совета отряда. Она медленно вышла к доске.

– Ребята, предлагаю обсудить поведение нашего товарища – Гены Новикова. Гена давно пристрастился к табаку, это многие из вас замечали. Кроме того, сегодня он принес в школу аморальные карты и дал посмотреть ребятам. Я прошу звеньевых высказаться, достоин ли Гена быть в наших рядах, носить пионерский галстук и гордо называться – «советский пионер».

– А что за карты, Валя? – учительница привстала и грозно посмотрела на мальчика, – выходи к доске, Новиков!

– Это карты с полуобнаженными развратными женщинами! – выдохнула Валя и густо покраснела.

– Где же ты взял эту непристойную гадость, Новиков?

Гена вышел и застыл, опустив взгляд в пол.

Я решил заступится за пацана: