Слабо не влюбиться? (СИ)

Наверное, я должен негодовать, обижаться. Возможно, даже рвать и метать, ведь из-за ее гордыни мы упустили, упустили чертов момент! Но в сердце, как ни странно, нет ни того, ни другого. Мне просто жаль ее. Жаль мою бедную запутавшуюся девочку.

Она ведь не со зла. Я точно знаю.

Вероятно, Васе было плохо. Гораздо хуже, чем мне. Она не сказала, а я не спросил. Недомолвки подорвали наши отношения, а длительная разлука окончательно погубила их.

В общем-то банальная история в масштабах космоса. И почти смерть — в масштабах двух отдельно взятых личностей.

Глава 67

Артём

Выдыхаю и вновь перевожу взгляд на Аделину. Она напугана, растеряна и смотрит на меня с подозрением. Но это зря. Я не собираюсь убегать от нее прямо посреди церемонии. Во-первых, это не по-человечески. Во-вторых, штампы в наших паспортах уже стоят. В-третьих, нам нужно еще кое-что прояснить.

Договариваю заранее заготовленную речь, хоть и существенно сокращаю ее. Заметно сникшая Аделина произносит свою часть клятв. Мы обмениваемся кольцами, скрепляем подписями актовую запись о заключении брака и под аплодисменты толпы получаем свидетельство.

Финальный поцелуй теперь уже мужа и жены выходит формальным и смазанным, но никто из нас не пытается придать ему больше чувственности. Вымученно улыбаемся, машем гостям и, взявшись за руки, покидаем зал.

Стоит нам оказаться вне поле зрения посторонних, как Аделина выдергивает свою руку из моей ладони и взбешенно цедит:

— Что это, черт подери, было, Соколов?! Ты бы себя видел?! У людей на похоронах лица веселее!

— Нам надо поговорить, — не обращая внимания на ее выпад, вновь хватаю девушку за руку. — Желательно без свидетелей.

— Никуда я с тобой не пойду! Ты меня опозорил! — верещит она. — И вообще, кто эта девка, на которую ты так пялился?! Кто она, Соколов?!

— Давай сюда.

Распахиваю первую попавшуюся дверь и, убедившись, что это уборная, заталкиваю туда сопротивляющуюся Аделину.

— Что ты вытворяешь?! — негодует она. — Зачем ты нас закрыл?

Прислоняюсь спиной к двери и молча изучаю свою официальную супругу. Под моим тяжелым пристальным взглядом она как-то резко стихает, и возмущенные интонации в ее голосе сменяется заискивающими:

— Тём, что случилось? Ты меня пугаешь…

— Ты правда была беременна? — без предисловий подхожу к главному.

Вероятно, я должен был спросить об этом раньше. Сразу после возвращения в Москву, ведь подозрения закрались мне в голову в момент разговора с Васей. Но я предпочел засунуть голову в песок. Ведь обман Аделины означал бы тотальный крах моей личной жизни, моих убеждений, принципов моего существования. Мне бы было некуда бежать и негде прятаться. Я бы остался совсем один.

Но сейчас я вдруг осознал, что чертовски устал от притворства и лжи. Внезапное появление Солнцевой сорвало последний пластырь из числа тех, которыми я старательно клеил раны своего сердца, и пробудило желание посмотреть правде в глаза. Даже если она окажется неудобной. Даже если в конечном итоге она разрушит меня.

Да, черт подери, теперь я готов!

— Ч-что? — Аделина заикается.

— Я спросил, правда ли ты тогда забеременела от меня? Или твоя беременность и последующий выкидыш были фальшивыми?

— Как? Как ты можешь такое говорить? — она расширяет глаза, словно с трудом верит в услышанное. — Неужели ты думаешь, что я стала бы шутить с этим?

— Я не видел ни одного подтверждения. Ни теста, ни заключения врача, не результатов УЗИ. Почему так, Адель?

— Ты не спрашивал! Поэтому я и не показывала, — она занимает оборонительную позицию. — Не думала, что тебе интересны формальности…

— А если попрошу, ты покажешь? — не унимаюсь я.

— Да, почему нет? — заламывает пальцы и нервно поводит плечом. — Надо поискать в документах. Надеюсь, я ничего не выбросила…

Ее слова правильные, но вот поведение… Поведение отчего-то не внушает доверия. Слишком оно суетливое, слишком дерганое.

— Но учти, — шагаю к ней и понижаю голос, — я изучу эти документы досконально. Вдоль и поперек. Пойду в клинику. Опрошу медперсонал, поговорю с врачом. Если понадобится, даже попрошу тебя пройти повторное обследование. Я докопаюсь до истины, милая. Поэтому, если тебе есть, что мне сказать, лучше скажи сейчас.

Мы безмолвно бодаемся взглядами. И в глазах Аделины я отчетливо вижу страх, перемешанный с паникой. Ни злость, ни гнев, ни ярость из-за того, что я сфальшивил на свадьбе и накинулся на нее с расспросами в столь неподходящий момент, а именно страх. Красноречивый и губительный.

На самом деле я уже не нуждаюсь в ее ответе. Мне все понятно без слов. Но какого-то лешего я продолжаю стоять на месте и буравить красивое лицо Аделины неверящим взором.

Должно быть, моей психике нужно время, чтобы смириться с неизбежностью.

— Ладно, я соврала! — выпаливает она, сломавшись. — Но лишь потому, что очень люблю тебя, Тём!

— Любишь? — с сомнением.

Моя жизнь — это дешевая трагикомедия. Годы идут, а ошибки не меняются. Я вновь и вновь связываюсь с женщинами, которые неспособны даже на элементарную честность.