Слабо не влюбиться? (СИ)

Но время идет, люди меняются. И даже хорошие девочки порой совершают вот такие вот дерзкие поступки.

Скашиваю глаза в сторону в надежде отследить реакцию Соколова, и с губ срывается разочарованный вздох. Он даже не смотрит! А знаете, почему? Потому что вновь увлечен своей не пойми откуда взявшейся Дианой!

Господи! Ну что за неугомонная девица? Почему она все время его преследует? Даже на выпускном вечере от нее покоя нет!

Опять забралась к Артёму на колени и закатывается визгливым хохотом. На них поглядишь – и можно подумать, что Соколов прямо-таки безостановочно шутит. А иначе почему она постоянно ржет? О чем таком смешном он ей рассказывает?

На секунду отвожу взор в сторону, а, вернувшись, непроизвольно морщусь. Теперь эти двое целуются. Как всегда, самозабвенно и не замечая никого вокруг. Уж лучше бы Диана и дальше смеялась, ей-богу. Смотреть на то, как она посасывает Тёмкины губы в сто раз больнее. Аж глаза себе выколоть охота.

Неожиданно веки друга приподнимаются, и его взгляд резвой стрелой устремляется ко мне. Момент для визуального контакта максимально странный: я стою в объятиях Лапина, а нижняя губа Соколова зажата между зубами увлеченной им Дианы.

В данную секунду мы оба принадлежим другим, но тем не менее с каким-то противоестественным болезненным вниманием продолжаем буравить друг друга взглядами. Это ненормально, неправильно и, если честно, отдает извращением.

Однако я никак не могу перестать смотреть на Артёма. Да и у него, кажется, тоже не хватает сил на то, чтобы закрыть глаза.

Если ты осмелишься признаться, что я тебе нужна, то станешь для меня первым и единственным. Ты будешь моим космосом, моей вселенной, и я растворюсь в тебе без остатка. Я променяю на тебя целый мир, потому что этот мир без тебя мне не нужен. Пожалуйста, Соколов, не отталкивай меня. Протяни мне руку, и я обещаю никогда ее не отпускать.

Я знаю, Тёма слышит меня. Читает по глазам.

На самом деле Демид не прав: Соколов вовсе не слепой. Он лишь умело изображает слепоту там, где не хочет обнажать истинные чувства.

Визуальный контакт обрывается так же неожиданно, как и случился. Тёма просто отворачивается и утыкается носом в Дианину шею. Словно прячется от меня. Словно сбегает.

Он зарывается в волосы своей девушки, а я вдруг отчетливо понимаю, что это конец.

Конец моих ванильных иллюзий.

Конец веры в идеального друга.

Конец надежд, которым никогда не суждено сбыться.

Соколов сделал выбор. И он не в мою пользу. Снова не в мою.

Сердце рвется на куски, а мечты, сгорая заживо, осыпаются пеплом. Мне больно, и хочется плакать, но я не подаю виду. Ведь я теперь уже не та сопливая девчонка из прошлого.

Держу голову высоко поднятой и расправляю слегка ссутуленные плечи. На губах играет непринужденная улыбка, а в голове пульсирует одна единственная мысль.

Какой же ты все-таки трус, Тёма!

Глава 37

– Мне нравится, как ты пахнешь, – Демид проводит тыльной стороной ладони по моему оголенному плечу. – Что это за аромат?

– Полевые цветы, кажется, – немного рассеянно отзываюсь я.

Соколов исчез из поля зрения вместе со своей Дианой. Полчаса назад, держась за руки, они вышли из зала, и с тех пор их не видно. Даже думать не хочу, чем они все это время занимаются.

– Да, – Лапин наклоняется к моей шее и делает глубокий медленный вдох. – Этот запах тебе очень подходит.

– Спасибо.

Закрываю глаза и старюсь сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Демид поглаживает меня по спине и плечам, изредка скользя пальцами по вороту платья. Он не делает ничего предосудительно, но я все равно чувствую его безмолвный натиск. И усиленно пытаюсь понять, нравится мне происходящее или все же нет.

С одной стороны, я не привыкла к кинестетике. До Лапина меня касался лишь Соколов, но это было давно, словно в другой жизни. По натуре я довольно стеснительна, потому мне нелегко расслабиться и отпустить вожжи внутреннего контроля.

Но с другой – есть что-то волнующее и интригующее в откровенных поглаживаниях Демида. Он явно знает, как и что нужно делать. Где замедлиться, где ускориться, а где и вовсе убрать руку, вынуждая трепетать и ждать продолжения.

Тогда, пару лет назад Лапин был со мной откровенно груб, но сейчас, судя по его неспешным движениям, решил сменить тактику. Возможно, понял, что в случае со мной сминающий напор не прокатит. А возможно, просто повзрослел и пересмотрел приоритеты.

– Пошли отсюда? – вдруг предлагает он.

– Куда? – теряюсь я.

– Не знаю. Просто хочу побыть с тобой наедине.

Передо мной опять встает дилемма: согласиться или остаться на месте. Если я пойду с Демидом, между нами может что-то произойти. Возможно, он даже попытаемся меня поцеловать. Я ведь не идиотка, понимаю, к чему все эти полупрозрачные намеки.