Слабое звено (СИ)

— Обещаю постараться.

— Спасибо.

— Но вы мне не сказали о второй вещи, — вдруг вспомнил Ленар начало разговора.

— Что, простите?

— Вы сказали, что нас с вами связывают две вещи. Вы не сказали, что за вторая вещь.

— Совсем забыл, — разочарованно опустил Игорь взгляд, — Старею, наверное. Вторая вещь — это наша общая, простите за выражение, заноза в заднице по имени Ирма Волчек.

— Про занозу в заднице — это вы в самую точку попали, — улыбнулся Ленар и даже на секунду расслабился.

— И у меня есть к вам одно предложение, из-за которого вы решите, что я сошел с ума, и к которому я попрошу отнестись со всей серьезностью.

— Ничего не обещаю, но слушаю.

— Вы действительно хотите отделаться от нее?

Брови Ленара приподнялись в ожидании еще одной крайне интересной беседы.

12. Он мой друг

С тех пор, как Ирме доверили уход за гидропоникой, она все больше времени проводила на складе. По мере того, как техники выносили со склада различное оборудование для работ на Шесть-Три, Ирма переносила туда свои личные вещи. Она там работала, обедала, коротала досуг, отдыхала, а когда добралась до катушки с нейлоновым тросом, то связала себе гамак, повесила в углу и окончательно распрощалась со своей спальной полкой в комнате отдыха. Для полноценного удобства не хватало лишь санузла.

Поскольку Ноль-Девять был одним из двух ближайших к Шесть-Три буксиров, к ней на склад регулярно заглядывали гости, устраивая настоящий круговорот техники в бесконечном цикле монтажно-демонтажных работ. Что-то убывало, что-то прибывало, большая часть оборудования так и оставалась лежать на Шесть-Три, некоторые материалы пускались в расход, некоторые инструменты таинственным образом исчезали где-то на рабочей площадке, и всему этому срочно требовался какой-то организованный учет. Так Ирма совместила функции фермера и кладовщика. Навалившаяся на нее работа отнимала достаточно мало сил и много времени, чтобы почувствовать себя снова полезной экипажу и заткнуть льющееся ручьем чувство отчужденности, однако по ночам ей упорно казалось, что она слышит доносящийся с первой палубы звук металлического скрежета, с которым Марвин неумолимо отсекает от пути до окончания ее космической карьеры один миллион километров за другим.

Неделя, в рамки которой она сгоряча поставила Игоря своими капризами, подходила к концу, и Ирма сама не понимала, чего ожидала от этой недели. Она костями чувствовала, как ступенька на ее карьерной лестнице трещит и вот-вот проломится под ее весом, и она постепенно начала осознавать, что из-за нее всю эту неделю Игорь, вероятно, чувствовал очень похожий треск. Разумный взрослый человек уже давно бы протащил через три воздушных рукава мешок извинений и бросил фельдшеру в ноги, но этот мешок казался для нее слишком тяжелым, и сил хватало лишь на то, чтобы беспечно высиживать рассаду на складе и заниматься самым неблагодарным во вселенной делом — жалеть себя.

Экипаж Ноль-Девять разбежался в разные стороны. Вильма оказалась в списке «шахтеров», поэтому в данный момент где-то героически ползала по стальным норам. Эмиль отрабатывал свою смену и монтировал новые коммуникации где-то неподалеку от Вильмы. Радэк отправился куда-то в сторону буксира Ноль-Семь для помощи Ковальски в его любимом занятии — планировании работ. Чем занимался Ленар, вообще было большой загадкой, но наверняка чем-то очень важным. Ирма покачивалась в своем гамаке, грызла шариковую ручку, бесцельно обводила взглядом записи в журнале учета инвентаря и думала об иерархии экипажа. Ее рабочий пост находился на мостике, но сейчас она живет и работает на нижней палубе, оторванная от остального экипажа и наиболее приоритетных работ. Значит ли это, что она уже опустилась на самое дно корабля, и ниже может быть лишь твердая поверхность какой-нибудь планеты? Желудок ответил ей рычанием, и она, выплюнув ручку, размяла древесину, в которую превратились ее мышцы. Журнал лег на ящик, и наступило время чем-нибудь перекусить.