Слабое звено (СИ)

И вот однажды к нему явился ангел с добрыми вестями. Протерев глаза, Михал понял, что у ангела нет нимба, крыльев и вообще лицо у него не слишком дружелюбное, однако этот ангел отягощенным сомнениями голосом мямлил какую-то чушь про возможность доступа в техношахты, и капитан буксира Ноль-Семь зубами вцепился в протянутую соломинку.

По мультисоставу тут же пронесся сигнал, созывающий собрание капитанов.

Ленар отправился на собрание безо всякого энтузиазма. Он готовился услышать окончательный приговор и, возможно, принять на себя несколько укоров за то, что именно его техник оказался гонцом, принесшим плохие вести. Он чувствовал себя измотанным. У него на душе было идеальное настроение для того, чтобы сдаться в этой гонке со временем, и из спринтера ненадолго превратиться в зрителя, жующего жареный в панировке суперпаслен и тянущего через соломинку суперпасленовый нектар.

Поскольку короткий путь через Шесть-Три был отрезан, ему пришлось пробираться к буксиру Ноль-Семь самым длинным путем — через Один-Четыре, Девять-Четыре и Два-Пять. Он не торопился, и заранее подготовил извинения за опоздание, несколько раз прорепетировав их, минуя воздушный рукав. Взойдя на борт Ноль-Семь, он неспеша поднялся на первую палубу, вошел в кают-компанию и беглым взглядом пересчитал присутствующих. На него оглянулось пять голов, и он автоматически выплюнул:

— Простите за опоздание, мне пришлось обогнуть весь астероид, чтобы…

— Расслабьтесь, — перебил его капитан Урбан, подпирающий переборку, — Мы все еще ждем Октавию.

Ленар и еще раз пересчитал присутствующих. В помещении было пять человек. Он был шестым. А капитанов всего шесть. Если тут нет Октавии, то кого же он посчитал вместо нее? Приглядевшись внимательнее к фигуре, прячущейся в тени угла и стоящей обособленно ото всех, он приметил, что для Октавии у этого человека слишком высокий рост, широкие плечи и мужская стрижка. Уловив на себе взгляд, Игорь молчаливым кивком поздоровался с Ленаром.

— Игорь? — растерянно спросил Ленар, пройдя к столу, — Вы теперь тоже капитан?

— Разумеется нет, — ответил за Игоря Штефан, — Разве вы не находите, что семь капитанов на пять кораблей — это несколько чересчур?

— Отставить пессимизм, — отчеканил Ковальски приказным тоном, — У нас шесть кораблей. Но если вам угодно, капитан Горак, то пять с половиной. Мы все еще надеемся вернуть ваше судно в строй.

— Вы так и не сказали мне, каким образом.

— И не скажу, пока здесь не соберутся все. Я не хочу ничего объяснять опоздавшим по второму разу.

Ленар думал, что вошел в кают-компанию с очень глупым видом. Однако, когда дверь распахнулась, явив на пороге Октавию, он понял, что у застрявшей в дверях женщины, подавившейся собственным языком, вид был намного глупее. Она растерянно озиралась по сторонам, словно пытаясь понять, не ошиблась ли кораблем, и наконец ее взгляд застыл на Игоре, и в глазах читался неумело скрываемый испуг. Примерно с таким же недоверчивым взглядом дети садятся в стоматологическое кресло, и когда она заставила свои обмякшие ноги сделать три осторожных шага по направлению к столу, дверь за ее спиной захлопнулась, а Ленар утонул в не заданных вопросах.

— Простите, что опоздала, — промямлила она, — У меня на корабле произошел…

— К делу! — заткнул ее Штефан и хлопнул по столешнице ладонью.

Михал сделал глубокий вдох и, облокотившись на столешницу, заговорил:

— Итак, прежде чем мы приступим к совещанию, прошу поднять руку тех капитанов, у которых есть идеи относительно дальнейшего ремонта коммуникационных сообщений буксира Шесть-Три.

Стол по периметру моментально оброс лесом из рук. Кто-то даже поднял сразу две.

— Опустите руку те, кто хочет предложить отремонтировать буксир в сервисном доке Нервы.

Слова Михала моментально вырубили весь лес.

— Вам всем, вероятно, интересно, по каким причинам на этом собрании присутствует наш экспедиционный фельдшер.

— Мне не интересно, поскольку я уже в курсе, — самодовольно улыбнулся Эрик.

— Рад за вас, но давайте дадим ему высказать то, что он уже высказал ранее, но теперь уже при всех.

Игорь вышел из-за угла и встал возле пустой кофеварки, поскольку стула ему не нашлось, и уступать место, по всей видимости, никто не собирался. Шестеро капитанов развернулись в его сторону, потопив его во внимании и растопырив уши.

— Хочу сразу оговориться, — вздохнул он, протерев уставшие глаза, покрытые красной сеточкой, — Я никакой не инженер. Я врач и должен следить за вашим здоровьем. Учитывая все это и некоторые другие факторы, о которых я не вижу смысла распространяться, по-хорошему я должен сейчас быть на Два-Пять и держать рот на замке, но поскольку обстоятельства у нашей экспедиции весьма плачевные, то я…

— Игорь, вы не на симпозиуме, — перебил его Штефан, — Если вы хотите предложить что-то полезное, то мне не терпится это услышать. Давайте без долгих вступлений.

— Я к этому и веду. Дело в том, что мое предложение не совсем стыкуется с моими обязанностями. Как я понимаю, сейчас у вас есть проблемы упираются в затрудненный доступ в тесную шахту. Правильно?