Сладкая боль

Ринк взял пригоршню хлопковых волокон, в которых застряла труха — остатки листьев и семян. Барнес и Каролина взволнованно переглянулись.

— Это что за качество, спрашивается? — удивился Ринк.

— Среднее.

— Как это среднее? Фабрика Ланкастера всегда давала высококачественную продукцию. Что у вас тут происходит, черт побери?

— Пойдем в кабинет, Ринк, — попросила Каролина и быстро пошла по коридору, надеясь, что Ринк не станет устраивать сцену в присутствии рабочих.

Когда Ринк вошел в кабинет, она уже сидела в кожаном кресле за письменным столом. Ринк с такой силой хлопнул дверью, что из нее чуть не вылетели стекла.

— Наш завод считался лучшим в штате! — обрушился он на Каролину.

— Он и до сих пор лучший.

— Ничего подобного! С таким качеством мы далеко не уедем. Я бы на месте производителей уже давно возил бы свой хлопок на другие фабрики. Почему мы не можем улучшить качество продукции?

— Я тебе говорила… у нас трудности с оборудованием. Оно…

— Допотопное, — закончил за нее Ринк. — Господи, неужели отец за все это время не сделал попытки модернизировать производство?!

— Он не считал это. нужным, — тихо ответила Каролина.

— Не считал нужным? — Ринк едва сдерживал ярость. — Да ты оглянись вокруг! Это же не фабрика, а динозавр! Мы… мы издеваемся и над самими собой, и над поставщиками. Удивительно, как это они еще не переметнулись от нас к другим… — Он вдруг осекся и, прищурившись, посмотрел на Каролину:

— Или переметнулись?

— В прошлом году мы потеряли нескольких.

Ринк подцепил носком ботинка стул, пододвинул к себе и тяжело опустился на него. Тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Выкладывай начистоту, что тут у вас творится.

— Кое-кто из тех, кто много лет подряд привозил нам хлопок, теперь возит его на другие фабрики, платит за обработку втридорога, а потом напрямую связывается с оптовиками. — Каролина чувствовала себя весьма неуютно под пристальным взглядом Ринка.

— Выходит, им это выгоднее, чем иметь дело с нами?

Она кивнула, и тогда Ринк высказал вслух то, что было на уме у обоих:

— В конечном счете они все равно выручат за свой хлопок больше денег, потому что получат качественную продукцию. Какую наша фабрика произвести не в состоянии.

— Да, пожалуй, ты прав.

Ринк поднялся со стула и подошел к окну. Со стороны могло показаться, что он любуется пейзажем, но Каролина понимала, что ему сейчас не до красот природы.

— Ты все это знала? Отвечай! — резко прикрикнул на нее Ринк, когда она не сразу подала голос.

— Знала.

— И ничего не сделала?

— А что я могла сделать, Ринк? Сначала я здесь была никем. Твой отец не собирался вводить меня в курс дела, я, как говорится, до всего дошла своим умом. И до сих пор меня не допускают до серьезных решений.

— Но ты ведь жена Ланкастера! Разве это не дает тебе право голоса? — вырвалось у Ринка, но он тут же понял свою оплошность. — Хотя… беру свои слова назад. Женам Роско Ланкастера не позволяется его критиковать. Они должны во всем его слушаться и… ублажать.

Каролина вздернула подбородок и сжала кулаки.

— Я тебе уже говорила, что не собираюсь обсуждать с тобой мою жизнь с Роско.

— А мне и неинтересно, что ты делаешь в его постели.

Они оба знали, что это не правда. Ринк поспешил снова отвернуться к окну, чтобы скрыть свою растерянноеть. Каролина твердо решила положить конец этим разговорам.

— Если ты приехал сюда оскорблять меня, то можешь отправляться назад.

Ринк чертыхнулся и нервно провел пятерней по волосам.

— Раз уж я здесь, постараюсь разобраться. Я имею в виду станок, — многозначительно добавил Ринк.

— Значит, ты сможешь починить его? — спрятав гордость в карман, спросила Каролина.

— Думаю, да. Мне понадобятся кое-какие инструменты. Я моторы самолетов разбирал, а это была задачка потруднее. Но учти, я заранее никогда ничего не обещаю. Да и потом, это все равно для вас не решение проблемы.

— Я понимаю, — Каролина кивнула, и на губах ее заиграла робкая, извиняющаяся улыбка. — Но я буду тебе благодарна за любую помощь.

На сей раз Ринк выругался гораздо забористей, но мысленно. И злился он не на Каролину, а на себя, потому что больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять, защитить ее, слиться с ней воедино. Какой он идиот! Зачем терзать себя мыслями о том, как она лежит в объятиях его отца? Господи! Это сведет его с ума.

И все же он не может ненавидеть Каролину, как бы ни пытался вызвать в себе именно это чувство. Она будит в нем безудержное желание. Нет… Нужно уезжать! Немедленно. Иначе случится то, чего он никогда себе не простит. Но вот беда — он и уехать-то не может! По многим причинам. Из-за Лауры Джейн. Из-за отца. Но главное, из-за нее самой. После двенадцатилетней разлуки он не в состоянии так быстро ее покинуть, оставить в трудную для нее минуту. Однажды это уже случилось, но разве это изменило хоть что-то в их чувствах?!

— Ладно, пока! Ты знаешь, где меня искать, — бросил Ринк, направляясь к двери.

Он пошел к рабочим за инструментами, а Каролина целый час сидела в кабинете, разбирая бумаги. Когда она, освободившись, разыскала Ринка, он внимательно изучал механизм огромного станка.