Сладкая боль

— Я уверен. Завтра я порадую тебя хорошими известиями. До завтра, малышка! Встретимся здесь. На нашем месте… Поцелуй меня на прощанье, солнышко!

Ринк опять потянулся к ее губам, но поцелуй длился недолго. Ринк больше не доверял себе. Он боялся, что еще немного — и он овладеет Каролиной, пренебрегая всеми последствиями.

— До завтра, — повторил Ринк, отступая от нее.

Вот он отошел на расстояние вытянутой руки… Еще шаг — и пальцы влюбленных разомкнулись. Ринк повернулся к Каролине спиной и побежал сквозь омытый дождем лес к машине.

— Дурак ты! — выйдя из-под душа, сказал Ринк своему отражению в запотевшем зеркале. — И с чего ты взял, что твой план должен удаться? Наивный дурак!

Он залпом допил бурбон, толком не почувствовав его вкуса и сожалея лишь о том, что лед уже успел растаять и бурбон уже не такой крепкий.

Ринк до сих пор помнил неприятный осадок, оставшийся после того давнего разговора с отцом. Уже двенадцать лет обида разъедала его душу. Каким же он был самоуверенным идиотом! Сражаться с Голиафом, не имея при себе ни пращи, ни камней!.. Мужества, правда, ему было не занимать, но Роско-то пустил в ход тяжелую артиллерию…

Тогда, ворвавшись в отцовский кабинет, Ринк с порога заявил:

— Папа, я хочу жениться.

— Вот и прекрасно, — проворчал Роско, переложив из одного угла рта в другой толстую сигару. — А мне сегодня как раз позвонил Фрэнк Джордж. Мерили беременна. Фрэнк говорит, она чахнет от тоски из-за того, что ты к ним в последнее время и носу не кажешь. Ну что ж, сынок, ты времени даром не терял — сразу станешь и мужем, и отцом. Я рад, что ты принял верное решение.

Даже теперь, вспоминая слова отца, Ринк внутренне сжимался, словно стальная пружина. Негодяй! Подлый, коварный негодяй!

А Каролина, та самая Каролина, которой он, Ринк, признавался в любви под летним дождем на берегу реки, теперь жена этого негодяя. Его она теперь слушает, с ним разговаривает, ему дарит утешение и любовь. Да, ее сладкие губы, ее мягкие бедра и упругая грудь теперь принадлежат Роско.

Ринк с силой надавил пальцами на глаза, словно пытаясь выдавить из них откровенные картины, терзавшие его душу. Думать о физической близости Каролины с Роско было просто невыносимо.

Господи, как же больно! И главное, ой ничего, абсолютно ничего не может с этим поделать!

— Спасибо, Стив!

— Не за что.

— Я так рада, что ты починил тостер! Ринк уверял, что он уже отработал свое, и уговаривал Хейни купить новый. Но она не хотела — и, видишь, правильно делала! Теперь он опять как новенький. Слушай, Стив, а ничего, что я тебя попросила его починить?

— А что же в этом такого?! — буркнул конюх, деловито приводя в порядок свой рабочий стол в гараже.

— Ты на меня сердишься? Да?

Стив замер и впервые за время разговора посмотрел на Лауру Джейн. Она была в летнем сарафане, и при взгляде на ее нежную молочно-белую кожу Стиву пришло на ум сравнение с лепестками магнолии. Острое копье желания пронзило его тело, и он поспешил отвернуться.

— Из-за чего это мне на тебя сердиться?

Лаура Джейн, сидевшая на верхней ступеньке стремянки, прерывисто вздохнула и принялась теребить поясок сарафана. И этот жест, и низко опущенная голова — все свидетельствовало о крайнем смущении девушки.

— Из-за того, что я тебя вчера поцеловала. Я знаю, ты за это на меня рассердился.

— Да нет же, я не сержусь!

— Тогда почему ты на меня не смотришь? — Огорченный вскрик девушки вывел Стива из оцепенения.

Он и не подозревал, что Лаура Джейн способна на такое. Сколько Стив ее помнил, она даже голоса никогда ни на кого не повышала. Но сейчас перед ним был не ребенок, а оскорбленная женщина.

Стив с трудом поднял глаза.

— Я на тебя смотрю.

— Нет, твой взгляд все время скользит мимо. Почему, Стив? — Девушка спустилась с лестницы и приблизилась к конюху. — Почему? Я тебе совсем не нравлюсь?

Несколько минут взор Стива ласкал густые, шелковистые каштановые волосы Лауры Джейн, ее изящный стан и стройные ноги, обутые в легкие сандалии.

— Ты мне очень нравишься, Лаура Джейн, — охрипшим от волнения голосом сказал он.

Девушка улыбнулась, но тут же снова помрачнела.

— Тогда в чем дело? Может, я плохо тебя поцеловала вчера?

Стив вытер о джинсы вспотевшие ладони.

— Нет, это было прекрасно.

Лаура Джейн озабоченно нахмурилась.

— А мне кажется, нет. Женщины в телевизоре целуют мужчин гораздо дольше. И при этом покачивают головой. Туда-сюда, туда-сюда… И знаешь, что еще? Я думаю, что они даже открывают рот.

Стив чуть не застонал.

— Лаура Джейн, — сдавленно прошептал он, — ты не должна говорить о таких вещах с мужчинами.

— Но ты же не мужчина. Ты Стив.

— Все равно. О поцелуях и со мной говорить не следует.

Лаура Джейн искренне изумилась:

— Почему?

— Потому что есть вещи, которые неженатые люди не должны обсуждать.

— Погоди… Значит, получается, что делать можно, а говорить нельзя? — лукаво спросила Лаура Джейн.

Несмотря на всю серьезность ситуации, у Стива вырвался смешок. «Порой эта крошка проявляет куда больше здравого смысла, чем я», — подумал он.

А вслух пробормотал:

— Ну да… Что-то в этом роде…

Она положила руки ему на грудь.