Сладкая для Палача

Он на меня даже глаз не поднимал, а вот я, напротив, то и дело принималась рассматривать его, отмечая про себя, насколько он красивый, особенно при ярком свете. И как он не ценит то, чем наградила его природа.

У Урана оказались просто невероятные синие глаза, которые на фоне черных волос и светлой кожи выглядели словно драгоценные камни. Длинные черные ресницы, красиво очерченный рот.

Ему не нужно было быть чертовски обаятельным, как Плутону, или мужественным и добрым, как Марсику, — он и без того притягивал к себе слишком много внимания.

Я даже расслабилась и получала огромное удовольствие от этого вечера, наслаждаясь большим количеством мяса, когда неожиданно поняла, что начинает происходить неладное.

Сначала Ран как-то весь дернулся и порывисто поднялся на ноги без единого звука, а Плут и Марс застыли словно по команде в таком напряжении, что, ей-богу, лампочки на потолке пару раз красноречиво моргнули.

— Ран?..

— Мне нельзя быть в городе.

Я и пикнуть не успела, как Уран неожиданно развернулся и… выпрыгнул из открытого окна!

Мой крик утонул в грохоте стульев, которые попадали, когда вслед за братом рванул Плутон, а Марс остановился возле меня, порывисто обнимая.

— Ты обещала не бояться, помнишь?

— Но здесь двадцать восьмой этаж! — хрипло выдохнула я, округлив глаза и теперь начиная понимать, что Марс ни одно свое слово не сказал зря.

На мой вопль он только порывисто кивнул и быстро прижался горячими губами к моим губам.

— Никуда не уходи! Закройся и жди, когда я вернусь!

У меня глаз дернулся, когда Марс последовал за братьями, выпрыгнув из окна тоже!

Глава 20

Всё было чертовски плохо!

Я летел вслед за Плутоном в поисках Рана и понимал, что он почувствовал.

Вернее — кого!

И хорошо, что сорвался Ран не в квартире.

Не в городе, где полно людей, каждого из которых он мог легко убить.

А унесся в свою разрушенную крепость, где к нему сложно было подобраться физически из-за минированного поля вокруг и кучи ловушек повсюду.

— Я не чувствую этого гада! — рыкнул Плут, когда я поравнялся с ним, ощущая внутри себя, как брата колотит от того, что мы оба понимали: вероятнее всего, когда мы настигнем Рана, уже будет поздно.

Из него снова сделают безвольного солдата, самого смертоносного на планете, которого не остановить и который ничего не будет помнить, когда придет в себя спустя какое-то время.

Потому что в такие моменты мы ощущали эту стену отчуждения от нас через связку.

Он не слышал нас.

Не чувствовал.

Он был словно в забвении.

— Его никто не чувствует. Кроме Рана.

У меня заходилось сердце от ужаса, что мы опоздаем и не сможем отвоевать своего брата у этого чертова Габриэля!

Говнюк так смог скрыть свою кровь от нас, что от беспомощности хотелось выть и орать!

Он всегда появлялся, словно из ниоткуда, и умудрялся сбежать лишь потому, что каждый раз мы пытались остановить Рана.

Проблема была в том, что для этого нам требовалась двойная сила — моя и Плута.

Пока мы боролись с Раном, Габи просто спокойно уходил творить свои чертовы грязные дела, пытаясь отыскать очередной путь, чтобы уничтожить сам род берсерков.

А вернее — сделать их людьми.

Насильственно.

Отключить способность обращаться в зверей. Забрать силу.

Этот тип был больным на голову, а мы никак не могли убить его и тем самым обезглавить всю систему хитроумно выстроенных лабораторий.

Ситуация осложнялась еще и тем, что нас было всего четверо.

Нептун должен был присматривать за Арктикой, где после последнего нападения сосредоточились почти все силы берсерков.

Всех четырех родов.

Они были вместе, и это было опасно.

Нептун должен был предотвращать мелкие вылазки лазутчиков во главе с Полярными волками и их главой Гармом.

Одна такая уже случилась.

И теперь мы ждали, что дальше будет только хуже.

Потому что отныне враг знал и про волков.

Он уже рыскал по лесам в поисках особо крупных хищников и, кажется, еще не понял, что волколаки всегда жили среди людей, в отличие от берсерков, которые веками скрывались в глухих лесах.

Но и это было лишь вопросом времени.

Как бы мы ни ненавидели Габриэля, он был чертовски умен, хитер и изворотлив.

Я так и не смог почувствовать его, когда мы приблизились к дому Рана, и Плут показал жестом, что обойдет лес вокруг, чтобы убедиться, что нет ловушек.

Но людей поблизости я не чувствовал.

По крайней мере, тех, кто служил под началом этого гада и составлял основу Черного легиона.

Там был и Уран.

Я остановился в тени деревьев, пользуясь тем, что ночь уже вступала в свои права, и в душе заныло от боли и обжигающей ярости, потому что я понял, что мы опоздали.

Глаза Урана были пустыми и смотрели, не моргая, в одну точку прямо перед собой.

Он стоял у порога дома, не шелохнувшись, и рядом с ним на ступеньках сидел сотни раз проклятый Габриэль.

Выглядел он, прямо скажем, не очень.

Явно исхудавший со времени последней нашей встречи, с темными кругами под глазами и обросшими щетиной щеками.

А еще широкой повязкой на горле, которую прикрывал высокий ворот водолазки.

Он крутил в руках сотовый телефон и выглядел не слишком-то напряженным. Хотя явно знал, что мы придем, и ждал этого.