Сладкая любовь

Он кивает.

— Ладно, я просто не хочу, чтобы ты обиделась или что-то в этом роде. — Выжидающе поднимаю брови. — Думаю, что нам не стоит обниматься или типа того.

Честно говоря, я немного обижена. Или это смущение? Может быть, стыд. Но стараюсь ему не показывать этого.

— Согласна. Мне бы не хотелось снова стать причиной подобных проблем. — Я посылаю ему улыбку и встаю. — И рада, что все вернулось на круги своя.

— Да, и это ты здесь всего неделю. В будущем будет веселее, — говорит он невозмутимым тоном. — Юхху!

Я смеюсь от облегчения.

— О, боже, какой же ты осел.

Мы смеемся вместе, и я чувствую, как покой проникает в мои кости. Встаю, чтобы уйти, когда он говорит:

— Знаешь, мы все еще можем тусоваться вместе. В эту субботу я снова буду в «Белом Кролике», так что, если ты будешь там, мы можем выпить. Не хочу, чтобы все вышло неловко.

Ему не нужно было этого говорить, но он сказал. Не из чувства долга, а просто потому, что ему этого хотелось. Я улыбаюсь.

— Мне бы этого хотелось.

Решение принято — я обязательно буду в «Белом Кролике» в эту субботу.

ГЛАВА 18

Елена

Мой обеденный перерыв длится всего час. Если ускорю шаг, то вернусь через сорок пять минут. Спасибо Господу за кроссовки. Я глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю и быстро иду по тротуару, освещенному солнцем. Город пахнет не слишком хорошо, но я все равно улыбаюсь, зная, что скоро буду на месте. Тяжело дыша, замедляю шаг, когда добираюсь до входа. Народу много, но думаю, что успею вернуться вовремя.

Проходит пять минут, и, наконец, я оказываюсь в начале очереди.

Верна улыбается.

— Добро пожаловать в «Вишенку на торте». Что я могу вам предложить?

Сияя, делаю заказ:

— Я возьму коробку образцов кексов, пожалуйста. — Как только она делает шаг, чтобы достать мне одну, я спрашиваю: — Их можно заморозить?

Верна кивает.

— Конечно, дорогая.

Я мысленно визжу, подпрыгиваю и хлопаю в ладоши, затем меняю заказ.

— Сделайте две коробки, пожалуйста.

Она ставит коробки на стойку.

— С вас сорок шесть долларов.

Ух! Эта привычка прожжет дыру в моем кармане.

Мысленно пожимаю плечами. Упс. Ну и пусть.

Я с улыбкой протягиваю деньги и тянусь за коробками, но тут из кухни выбегает другая пожилая работница и что-то шепчет Верне на ухо. Когда протягиваю руку к коробкам, Верна отдергивает их. С извиняющимся взглядом она спрашивает:

— Ты Елена Ковач?

Мои глаза расширяются.

— Да, — отвечаю медленно и протяжно.

Другая работница шепчет достаточно громко, чтобы я услышал:

— Я же тебе говорила!

— Откуда мне было знать, Тэмми? — огрызается на нее Верна. — На фотографии она выглядит совсем по-другому!

— Старая летучая мышь, — тихо отзывается Тэмми, — надень свои чертовы очки.

— Ты старше меня! — рявкает Верна — Ты динозавр!

Я просто хочу забрать свои кексы.

— Прошу прощения, — вмешиваюсь я. — Можно мои кексы? Мне нужно вернуться к работе.

Верна качает головой, возвращая мне деньги.

— Прости, дорогая. Я не могу их тебе продать.

Мое сердце ускоряется и вскоре начинает биться быстрее. Я в замешательстве.

— Что? Почему?

Тэмми перегибается через стойку и громко шепчет:

— Тебя забанили.

У меня отвисла челюсть.

— Н-но почему? — бормочу я. — Что я такого сделала?

Верна пожимает плечами.

— Не уверена. Но Макс сказал, что мы не должны ничего тебе продавать, пока он не скажет, а мы заботимся о наших акционерах. Если бы не они, мы бы никогда не открыли это место.

Тамми кивает и добавляет:

— Мы им так многим обязаны.

Я сужаю глаза.

— Кто это?

Тэмми и Верна долго смотрят друг на друга, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Леоковы, — говорят они в унисон.

Милый младенец Иисус.

Я убью его.

Бегу обратно в офис, тяжело дыша, сажусь за стол и достаю из верхнего ящика мобильник. Сообщение написано так быстро, что не могу не гордиться своими ловкими пальцами.

Я: О, боже. Ты мертв. МЕРТВ! Ты просто покойник! Никогда больше со мной не разговаривай. НИКОГДА!

Я швыряю телефон на стол, кипя от злости, и снова вхожу в компьютер. Проходит несколько секунд, прежде чем мой сотовый звонит.

Макс: Кексик, не говори того, что не сможешь взять назад. Я имею в виду, АУЧ. Ты убиваешь меня своими словами, детка.

Затем.

Макс: Я предполагаю, что это как-то связано с тем, что тебя занесли в черный список в одной пекарне.

Прищуриваюсь, глядя на экран. Как он смеет быть милым? Как он посмеет? Я топаю ногами и хнычу. Придурок!

Я: Чего ты хочешь?

Должно быть, он ждал у телефона, потому что через несколько секунд телефон завибрировал.

Макс: Что бы ты тренировала Сиси.

Я с энтузиазмом качаю головой, когда пишу.

Я: Мы уже говорили об этом! Я не могу! Это был бы конфликт интересов. Пожалуйста, пойми, Макс.

Макс: Ты самая лучшая.

Я закатываю глаза и рычу, стараясь не обращать внимания на трепет в животе от этого заявления, а затем продолжаю переписку.

Я: У меня могут быть большие неприятности из-за ее обучения. Я могу потерять работу.

Макс: Нет, не потеряешь. Кроме того, я умею хранить секреты. И не скажу, если ты не скажешь.

Я начинаю чувствовать себя плохо. Парень явно хочет помочь своей дочери. Мои внутренности сжимаются от сожаления.