Сладкая месть под Рождество

И, пока я улыбаюсь и нежусь в лучах солнца по имени Дэмиен, внутри Ричарда начинает кипеть ярость.

Но я слишком заворожена блеском своих новых отношений, чтобы это заметить.

* * *

Саймон Шмидт тратит добрых тридцать минут на то, чтобы отметить успехи сотрудников компании на работе и вне офиса, и даже отмечает некоторые важные события в их жизни – сын Джоани, которая присутствовала на вечеринке, стал лучшим игроком команды младшей лиги, а дочь Генри поступила в Нью-Йоркский университет.

Эти люди действительно одна большая семья, как и говорил Дэмиен. И именно это удерживает его здесь, даже если порой у них возникают разногласия по некоторым делам.

А Ричард никогда не делился со мной этим, не рассказывал, насколько они дружны с коллегами.

И когда Саймон заканчивает свою речь перечислением всех, кто заслужил похвалы и повышения по службе, повисает неловкая тишина.

Выжидающая тишина.

Кого-то не упомянули.

Не было еще одного очень важного объявления.

Объявления Ричарда партнером.

Пауза затягивается, воздух сгущается настолько, что его можно ощущать кожей, и Саймон кивает, подавая знак диджею в задней части комнаты.

– Не сыграть ли тебе что-нибудь для нас, друг мой? – говорит он с натянутой улыбкой, больше не оглядывая присутствующих теплым взглядом, как он делал это во время своей речи. – Я готов зажигать!

По комнате проносится выдох облегчения, когда музыка начинает играть.

А я смотрю, как Саймон спускается с небольшого подиума, на котором он произносил речь, а Ричард поднимается со стула. И я даже отсюда вижу, насколько красное у него лицо от злости.

А еще то, что я сперва не заметила – он выглядит просто паршиво.

Одежда на нем плохо сидит. Брюки слишком облегают, пуговицы на рубашке, кажется, вот-вот отлетят. У него грязные волосы, и, если не ошибаюсь, они поредели.

Он разваливается на части без моей помощи.

Странное чувство жалости охватывает меня.

Неожиданно.

Но это не та жалость, из-за которой ты хочешь что-то изменить, попытаться как-то помочь человеку. А тот ее вид, из-за которого тебе становится грустно, что тебе приходится дышать с этим человеком одним воздухом.

Они начинают спорить громким шепотом, и мне требуется вся сила воли, чтобы отвести взгляд и перестать смотреть на них. Я прижимаюсь к Дэмиену и задаю вопрос, ответ на который и так знаю:

– Что там происходит?

Я гляжу на него, а его темные глаза неотрывно следят за спорящими. Еще до того, как он отвечает, Ричард и Саймон удаляются в другую комнату, и дверь за ними шумно захлопывается.

Дэмиен вздыхает и проводит рукой по волосам:

– Ричард думал, что его сделают партнером сегодня. Он внук Саймона, но он недотягивает, а кумовства я не потерплю.

На протяжении нескольких месяцев Ричард полагал, что это будет тот самый день. И сегодня он наконец станет партнером.

Но Ричард также считал себя хорошим адвокатом.

Если он проигрывал дело, то всегда перекладывал вину на других: присяжных, судью, слезливую историю истца, ничего не понимающего клиента. Он никогда не считал, что сам мог сделать что-то не то.

– Тебе не нужно проверить, что у них там? – спрашиваю я, переводя взгляд с Дэмиена на дверь и обратно.

Он вздыхает и качает головой:

– Нет. Они сами разберутся. Позовут, если понадоблюсь. Давай наслаждаться этим вечером, пока есть такая возможность, – говорит он, а затем встает и протягивает мне руку. – Потанцуем?

– С удовольствием, – говорю я, хватая его ладонь.

Он уводит меня на танцпол, подальше от моих неверных решений.

По крайней мере, на какое-то время.

30 23 декабря Эбби

Ощущение спокойствия и счастья через час разбивается, словно рождественский шарик, оставляя крошечные острые осколки на ковре, на которые придется наступать еще несколько недель.

– Знаешь, если бы ты так старалась ради меня, у нас, может, что-то и сложилось бы.

Голос раздается у меня за спиной, когда мы с Дэмиеном общаемся с его помощницей Таней. Она милая, очаровательная и не дает Дэмиену спуска. Я наслаждаюсь тем, как она поддразнивает его и ставит на место. А еще больше тем, как Дэмиен по-настоящему краснеет, когда она так делает.

Смешно.

Но этот голос вырывает меня из того счастливого состояния, в которое я позволила себе окунуться.

Потому что он мне знаком.

А еще я знаю эти оскорбительные нотки, которые сквозят в нем.

Некоторые люди ведут себя глупо, когда напиваются.

Некоторых клонит в сон.

А Ричард становится злым.

Он никогда не распускал руки.

Но когда напивался, то всегда начинал исторгать из себя все те гнусные вещи, которые обычно пытался сдерживать.

Это была одна из тех особенностей, о которых я никогда не рассказывала девчонкам, чувствуя, что если скажу, то они забеспокоятся. Что если они узнают, то приложат все усилия, чтобы я от него ушла.

Дэмиен поворачивается к Ричарду с выражением недоумения на лице:

– Что?

И… боже…

Боже…

Я лелеяла глупую надежду, что мы сможем выбраться из этих неприятностей. Что Дэмиен услышит эту историю от меня, а я расскажу ее со всей осторожностью, дам ему взглянуть на ситуацию моими глазами, признаюсь, что все сильно изменилось, но нет.