Сладкая небольшая ложь

— Спасибо. Я должна быть тем, кто готовит тебе ужин. У тебя и так было тяжёлое утро, а потом тебе пришлось иметь дело с ситуацией у Джеральдины. Я создаю тебе проблемы, но не хочу этого.

Он вытер правую руку о фартук, который висит на его талии.

— Джаспер — мой лучший друг. Я вытаскивал его из дерьма, ещё с тех пор как мы были детьми. Я жёстче. Он эмоциональный, а я нет. Сегодня речь шла не о тебе, а о нём. Дело… в нём, — сказал Стоун, уставившись на меня. Его взгляд встретился с моим. — Не думай, что ты мне что-то должна. За исключением того, чтобы съесть еду, над которой я работал как каторжник, — он закончил своё последнее предложение более мягким, почти дразнящим тоном.

Не хочу думать о серьёзности его слов. Я ожидаю грубую честность от Стоуна. Но позволить себе поддаться его положительным качествам, тому, как его глаза светятся, когда он улыбается, или безопасности, которую чувствую с ним, опасно. Он защищает Джаспера. Вера, что всё ради меня, только навредит.

Прямо сейчас я слаба, разбита, и моё сердце жаждет исцеления. Стоун не предлагает распростёртых объятий, и я не должна склонять его к сочувствию. Даже если это всё ради Джаспера, я благодарна за его помощь и обязана за это поблагодарить. Дважды поужинать небольшая цена.

— Спасибо, что приготовил ужин, — просто ответила я. Говорить что-то ещё бессмысленно. Он сказал всё, что нужно было сказать.

— Всегда пожалуйста. Ты дала мне повод приготовить. Я скучал по этому.

Джаспер дал ему повод заняться готовкой. Эта мысль появилась так быстро, что почти с горечью прозвучала в ​​моей голове. Я поймала эту мысль и мысленно раздавила. Я не такая девушка. Никогда не была и сейчас не стану. Стоун не мой, и он не должен быть моим. Я в замешательстве, потому что чувствую сильные чувства к Джасперу. Мои эмоции размывают границы, сбивают с толку.

— Устраивайся по удобнее. Это займёт ещё несколько минут. Ужин не официальный. Я босиком, и на балконе на столе не будет скатерти. Одевайся во всё, что хочешь.

С этим он вернулся на кухню. Я подождала, пока он уйдёт, прежде чем вздохнуть. С самого начала Стоун меня раздражал, нервировал и злил. Облегчение, благодарность и странное трепетание в моей груди при виде него — теперь смешанного с прежними эмоциями — имеют чересчур сильное влияние. Если бы я только могла прекратить это чёртово трепетание. Если бы я не воспринимала его как холодный стакан воды в жаркий день, когда вижу, всё было бы проще. Я хорошо приспосабливаюсь. Я боец. Но это… это другое. Борьба с влечением к мужчине, которого я не хочу желать, не одна из моих сильных сторон.

Мой здравый смысл говорит, что он лучший друг Джаспера и только одно это делает его недоступным для меня. Стоун не тот мужчина, на которого женщинам следует западать — не из-за любви или похоти, — потому что ему действительно не хватает эмоций. Если только он не смотрит на Джеральдину. Или когда он позволял своей сводной сестре сводить его с ума, потому что у неё не было дома. Или когда он снова и снова вмешивался, чтобы спасти Джаспера от причинения боли или вреда самому себе. Во всех остальных отношениях… он жёсток.

Нахмурившись, я вошла в спальню и бросила свою сумочку на кровать, прежде чем переодеться в чёрные леггинсы и большую серую толстовку с рисунком национального знака воздушных судов Ирландии спереди в зелёном цвете. Я купила её за один доллар в благотворительном магазине три года назад. Она мягкая и поношенная. Когда я чувствую себя потерянной внутри, я крепко обнимаю себя, впитывая её тепло.

Оставив ноги босыми, я направилась к кухне. Музыка выключена, и единственные звуки в квартире на кухне.

Войдя на кухню, мой взгляд сразу же остановился на Стоуне. Он накладывает на тарелку то, что похоже на пельмени, с макаронами и салатом. Его взгляд поднялся на меня, и довольная улыбка коснулась его губ.

— Думаю, всё получилось хорошо. Позволю тебе судить. Не готовил их несколько лет. Они были одними из любимых блюд Джерри, когда я был ребёнком. Она научила меня делать их.

Опять же, когда он произнёс её имя, я отчётливо услышала любовь в его голосе. Не могу сказать, что Стоун всегда бесчувственный и твёрдый, как намекает его имя[4], потому что то, как он относится к пожилой женщине, сводит на нет его сварливое поведение.

— Выглядит восхитительно, — заверила я его. Пахнет вкусно.

— Ты когда-нибудь ела вареники? — спросил он, поставив одну тарелку и взяв вторую. И всё ещё смотрит на меня.

— Нет, — призналась я.

— Хорошо, — сказал он, когда закончил накладывать в тарелку. — Тебе не с чем сравнивать. Другое дело я.

— Если они на вкус так же хороши, как и пахнут, то уверена, что будут замечательными. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Вино. У меня обычно есть шардоне к вареникам и соусом карбонара. Совиньон-блан тоже подойдёт. Но держись подальше от красного. Никогда не нравилось это сочетание.