Сладкая опасность

— Это же, — отец повернулся ко мне, — касается и тебя, дочка. Мы запишем тебя в колледж; я рассчитываю, что там ты немедленно окунешься с головой в студенческую жизнь и заработаешь себе имя. А когда почувствуешь желание расслабиться, вспоминай, что случилось с Флинном. — Я опустила глаза. — Нельзя допустить, чтобы его гибель оказалась напрасной. Пусть она навсегда останется предупреждением. Ясно?

— Да, — прошептала я.

— Хорошо. Список наших союзников сейчас еще в процессе формирования. В данный момент я присматриваюсь к сыну Шакса. Не вполне в нем уверен, но в случае успеха это будет ценнейшее приобретение.

Шакс. Повелитель воровства.

Отец поднялся.

— Теперь я вас оставлю, чтобы вы могли попрощаться. У вас есть час. Затем я вернусь и заберу Анну в аэропорт. — Он поцеловал меня в лоб, после чего подошел к Каидану, который так и стоял с опущенной головой. Положил ему руку на плечо, крепко сжал и не отпускал, пока Кай не поднял на него глаза. — Ты неплохой малыш. Теперь я это вижу. Из тебя получится отличный союзник. — Он потрепал Каидана по плечу и вышел.

Некоторое время мы неловко молчали, потом я подошла к Каю и взяла его за кончики пальцев. Он стоял, опустив глаза, и по-моему, не был готов разговаривать. Как и я. Поэтому вместо слов я повела его на кухню, решив, что напоследок приготовлю ему поесть.

Сев на табуретку, он молча наблюдал за моими действиями с выражением глубочайшей печали на лице. Его боль ни на секунду не отпускала меня, пока я засыпала в кастрюльку макароны и ставила подогреваться томатный соус. Когда всё было на плите, я заглянула в холодильник и морозилку.

— Тебе скоро понадобится свежее молоко, — сказала я. — И яиц стоит докупить. Их легко готовить, ты сможешь это делать сам. Обрати внимание — на всех упаковках есть инструкции по приготовлению. Помнишь, я тебе показывала…

— Анна.

Чтобы не расплакаться, я продолжала смотреть на продукты. Тогда Каидан поднялся, отнял мои пальцы от дверцы холодильника, захлопнул его и, повернув меня лицом к себе, крепко обнял. Я прижалась лицом к его груди.

— Прости меня за всё, что тебе пришлось пережить.

— Обо мне не тревожься. Ни в чем из этого нет твоей вины.

— Я должна была догадаться, я ведь всё время чувствовала, что что-то здесь не так. Но мне не приходило в голову, что мой собственный отец… — Я сделала вдох и тяжело сглотнула.

— Теперь все будет по-другому. И мы сумеем справиться. — Он поцеловал меня в макушку, но не разжал руки.

Теперь, когда мы раскрылись друг для друга, чтобы дарить и принимать любовь, наша жизнь в корне переменится. Никто и ничто у нас этого не отнимет — ни повелители, ни разделяющее нас расстояние. Мы стали обладателями тайного знания, непостижимого для демонов. Они считали любовь слабостью — и очень зря. Любовь поддерживала в нас жизнь. Любовь была нашей силой.

У меня закружилась голова, я теснее прижала к себе Кая, а внутри меня крепла сладкая надежда.

Запел таймер, выставленный для макарон, и Кай, отпустив меня, отошел к раковине и выглянул в окно. Я, вздохнув, направилась к плите. У нас оставалось еще сорок минут, и я хотела, чтобы мы хорошо их провели.

— Проголодался? — спросила я.

Каидан обернулся, чуть улыбаясь.

— Ты еще спрашиваешь!

Я поставила на стол тарелки, мы сели, переплели пальцы и съели макароны, наматывая их на вилку одной рукой. Затем я приняла душ — с сумасшедшей скоростью, чтобы не расставаться с любимым ни на секунду сверх необходимого. А всё оставшееся время мы лежали вместе на диване, глядя друг на друга, прикасаясь друг к другу, запоминая друг друга.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— А я люблю тебя дольше, — сказал Кай.

От удовольствия у меня по коже побежали мурашки. Я удивленно отстранилась и почувствовала, что хмурюсь.

Он хмыкнул и переплел свои пальцы с моими.

— Это правда.

— Не верю.

Кай зарылся лицом в мои волосы и шею и заговорил, не глядя на меня:

— Ты не шла у меня из головы с нашей первой встречи. Я убеждал себя, что всё дело в новизне, что невинная испа просто очень меня удивила, но это было нечто большее. Ты умеешь в каждом увидеть лучшее. — Он прервался и нежно поцеловал меня в мочку уха. — А в той поездке ты, Анна, свела меня с ума. Еще ни разу в жизни я не приходил в такой ужас от самого себя, как тогда, когда понял, что ты мне нравишься. А потом ты отдала все свои деньги бездомной женщине в Голливуде, и всё. Ты меня сделала.

Я чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на него. Его глаза, озаренные воспоминанием, были невообразимо прекрасны, и я никогда еще не испытывала такого волнения. Если мой отец и слушал нас, меня это не тревожило. Я запустила пальцы в соленые от морской воды волосы Каидана и притянула его к себе. Он не уклонился, и тогда я перекинула ногу через его бедро, придвинувшись ближе. Это был поцелуй не отчаяния, как многие наши предыдущие поцелуи, а воодушевления, происходящего из понимания того, чего мы хотим и что нам нужно. Больше всего на свете мне хотелось остановить время и закутаться в это мгновение.