Сладкая опасность

— Мне надо с тобой об этом поговорить, но, — я показала взглядом на наблюдающую за нами публику, — не здесь.

— Но все в порядке? — Я кивнула и, чувствуя себя неловко в присутствии девушки, отступила на шаг от Блейка, а затем помахала ей из-за его плеча.

— Привет, я Анна. — Блондинка в ответ нахмурилась, аура у нее сделалась серо-зеленой.

Тут Блейк, заметив наконец, что она у него за спиной, поспешно отошел в сторону и сказал:

— Да, прошу прощения. Мишель, это Анна, моя старая подруга. Анна, это Мишель… моя невеста.

Его невеста? Он избегал моего взгляда.

Мишель окинула меня взглядом с головы до ног, определила, что я не соперница, и, с легкой улыбкой сказав мне «привет!», взяла Блейка за руку и встала между ним и мной, требуя его полного внимания. Они были одного роста.

— Ты отлично проехал, малыш, — и Мишель поцеловала его, а он улыбнулся.

— Мне остался еще один заезд, и все. Пусть Анна посидит с вами, хорошо?

Ауру Мишель мгновенно наполнил серый цвет раздражения, но на лице не дрогнул ни один мускул.

— Конечно.

Блейк снова ее поцеловал, а мне подмигнул, и пошел обратно к месту соревнований. По дороге его то и дело останавливали, пожимали руку, хлопали по спине.

Мишель отвернулась и направилась прямо к своей компании. Подруги не видели цветов ее ауры, но язык тела, видимо, достаточно красноречиво сообщил им, что она не рада поручению присматривать за маленькой приятельницей Блейка.

— Кому еще сидра? — спросила Мишель. Остальные девушки сгрудились вокруг кулера, а я стала смотреть на арену. Больше всего мне хотелось уползти обратно под свое деревце и в его тени спокойно поразмыслить над тем, что у Блейка есть невеста. С точки зрения его работы имело прямой смысл возбудить всеобщую зависть, добившись благосклонности первой красавицы. Но он действительно был к ней привязан. А она его любила.

Мне вдруг стало больно за Джинджер.

— Вы давно знакомы с Блейком? — Мишель села возле меня, вытянув одну ногу и согнув другую. Ее золотистые ноги рядом с моими сияли в лучах солнца особенно ярко. Она отвинтила крышечку от бутылки с крепким сидром и бросила на траву.

— Да, уже порядочно, — намеренно расплывчато ответила я. — А сколько уже времени вы с ним вместе?

— Год, — ответила она, и мы обе стали наблюдать за гонками, готовясь соревноваться в хитрости. — Уже год, а вы об этом не знали. Очень интересно, учитывая, что вы его хорошая приятельница и все такое.

Я напряглась от такого пассивно-агрессивного замечания и кинула на нее взгляд, но она смотрела на трассу. Сквозь ее большие солнцезащитные очки виднелись светлые глаза, обрамленные неестественно длинными ресницами. Ее лицо было идеальной овальной формы, а губы очаровательно пухлыми, и мне показалось, что она их частенько надувает.

— Мы дружим семьями, — объяснила я, — и не виделись больше года. Поэтому я и выпала из всего.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

— А выглядите моложе. — Она сделала глоток из темной бутылки. — А у вас есть молодой человек?

Я чуть было не ответила привычным «нет», и тут на моем лице сама собой расплылась улыбка.

— Да.

Это совершенно успокоило Мишель. Она откинулась назад на локтях и отхлебнула еще сидра.

— Хотите?

Солнце жарило немилосердно, и мысль о холодном напитке была крайне заманчивой. Видя мои колебания, девушка добавила:

— Тут никто не придирается, все в порядке.

Я тяжело сглотнула.

— Нет, спасибо. Я за рулем.

Мишель пожала плечами. Мы продолжили смотреть соревнования и хлопали мотоциклистам, выполнявшим немыслимые трюки. Когда что-то кому-то не удавалось, зрители свистели и шикали. Блейк не упал ни разу. Он был абсолютно бесстрашен, и публика его боготворила.

После церемонии награждения Блейк подошел к нам, нагруженный трофеями, и его тут же окружили болельщики. Пока он принимал поздравления, я тихонько переместилась обратно под свое дерево. Мишель осталась рядом с Блейком. Она лучезарно улыбалась ему и болельщикам, при этом фиолетовый цвет в ее ауре сделался таким темным и густым, что перекрыл розовый. Видя его, я не могла не вспомнить повелителя гордыни Рахава, самого отвратительного из прислужников ада. При воспоминании о том, как он изощренно издевался над бедной Герлиндой, а в конце концов убил ее, у меня прошел мороз по коже, и я задрожала, несмотря на полуденный зной.

Когда толпа начала расходиться, я присоединилась к Блейку и Мишель — Блейк как раз объяснял ей, что должен на несколько дней оставить ее и заняться «семейными делами».

— Ну, ладно, — вздохнула она, надув нижнюю губу.

Блейк приподнял ее головку за подбородок, и она взглянула на него щенячьими глазами.

— Не грусти, Шелли. Увидимся через пару дней.

— Я буду скучать по тебе, милый.

— А я по тебе.

Ха!

Блейк принялся целовать Мишель, да так, что ее аура сделалась пунцовой, а я, смутившись, отвернулась. Что за игру он с ней ведет? Это было мне непонятно, но внушало беспокойство.