Сладкая отрава (СИ)

Ментор безразлично опускает пистолет и кладет его на край стола, расположив ствол в моем направлении. Я понимаю намек: при необходимости Хеймитч им непременно воспользуется.

Ментор усаживается на стул, пододвинув его ближе к столу.

– Чувствуй себя как дома, – предлагает он, указывая рукой на стул по другую сторону стола.

Усаживаясь, рассматриваю старого знакомого. Все те же светлые спутанные волосы и прежняя небрежность в одежде, только на этот раз ментор непривычно трезв.

– Так почему ты с ними? Мятежники убивают собственный народ, – резко спрашиваю я, а ментор ухмыляется.

– Хотел задать тебе тот же вопрос, парень, – говорит он. – Ты всегда отличался от других трезвостью мышления и рассудительностью. Чем привлек тебя глава Панема? Ты перестал различать врагов и друзей. Перестал быть собой и превратился в… – он меряет меня долгим взглядом, – в чертового ублюдка Сноу.

Стараюсь сдерживаться, но демон внутри уже скалится и обещает собеседнику самые страшные муки.

– Никто не говорит, что Сноу – белый и пушистый, – ехидничаю я, – но из двух зол, как говорится… Впрочем, я не собираюсь оправдываться, Хеймитч. Это – мое личное дело.

– Было бы твоим, но решается судьба всей страны и.. Китнисс, – говорит ментор, запинаясь на имени Сойки.

– Ах, вот оно что. Как я сразу-то не догадался. Снова все из-за нее, – улыбаюсь, но, наверное, это больше похоже на гримасу. – Ты снова спасаешь Китнисс, а не меня, верно?

– Ты сам просил меня об этом перед Бойней, забыл? – спрашивает Хеймитч.

Непроизвольно поднимаю глаза к потолку, стараясь вспомнить… Смутно, но я помню вечер, когда объявили правила Квартальной бойни. Тогда казалось, что земля ушла у меня из-под ног… Я боялся, что Китнисс может погибнуть, и умолял ментора спасти ее любой ценой.

– Все изменилось, – расплывчато отвечаю я.

– Заметил, – пренебрежительно говорит Хеймитч.

Он встает со своего места, идет к раковине и наливает полный чайник воды. Пистолет остается лежать на краю стола.

– Не боишься, что я могу пристрелить тебя твоим же оружием, Хеймитч? – спрашиваю я.

Ментор отвечает, даже не обернувшись:

– Давай, Пит. Раз ты научился убивать, то смерть старика самое то, чтобы отшлифовать навык.

– Ты ничего не понимаешь. Я не стал убийцей. Но твои слова звучат разумно, ментор, – отвечаю и ловлю себя на мысли, что копирую манеру общения Президента. Я действительно становлюсь похож на него?

– Чаю? – спрашивает Хеймитч,наконец поворачиваясь ко мне.

– Серьезно? – не удерживаюсь я от сарказма.

– Да, парень, порядки в Тринадцатом не такие вольные, как у тебя в Капитолии. Приходится давиться чаем, – посмеиваясь над собой, говорит ментор. – Ну так что? По кружке чая, как старые приятели?

– Давай, – соглашаюсь я.

Оставив чайник греться, Хеймитч усаживается обратно за стол.

– Что с тобой, Пит? – спрашивает он меня. – Ты настолько слеп, что не видишь действий президентской руки? Не понимаешь, к чему все идет?

– А у меня был выбор? – ядовито отвечаю я. – Меня бросили все, кому я доверял, все, кто был мне дорог…

– Она не бросала тебя, если ты об этом, – перебивает меня Хеймитч.

– Ты лжёшь! – не соглашаюсь я упрямо. Злость уже клокочет, с силой ударяя по слабеющему самообладанию. – Она ушла с охотником, а меня оставили на взлетной полосе!

– Гейл забрал ее силой, Китнисс не знала о планах повстанцев, – спорит ментор. – И он забрал бы и тебя, да только тебя вырубили. Выбор был небольшой: погибнуть всем или оставить тебя…

– На растерзание Сноу, – я срываюсь на крик. – Поздравляю. Он всласть надо мной поглумился!

Мне больно. Действительно больно. Мышцы ломит от воспоминаний о муках, через которые я прошел. И одиночество… Оно наваливается сверху, расплющивая меня по полу этой самой кухни.

– Чего ты хочешь? Я могу поклясться, что это была вынужденная мера. Мы совершили ошибку, и не было никого, кто бы ни сожалел об этом, – парирует Хеймитч, а я не отвечаю.

Мы молчим некоторое время. Каждый думает о своем. Тишину разрывает свист чайника, и ментор заваривает две кружки чая. Пробую душистую жидкость на вкус. Терпкий вкус лесных ягод, смешанных с мелиссой.

– Редкостная гадость, – комментирует Хеймитч.

– Давно ты не пьешь? – не удерживаюсь я от вопроса.

– С тех пор, как Сноу заключил тебя и Китнисс в “клетку”. Пока вы там играли в счастливую семью, я пытался придумать, как спасти вас обоих.

Поджимаю губы.

– Похоже, ничего хорошего ты не придумал, раз все сложилось так, как сейчас…

– Да уж, – соглашается ментор.

Снова неловкое молчание. Зачем я вообще сюда пришел?

– В Капитолии тебе тщательно промыли мозги, парень, – снова начинает ментор, а я уже открываю рот, чтобы поспорить, но он не дает ничего сказать. – Я просто расскажу тебе кое-что, а ты послушай…

Крепко сжимаю в руках полупустую чашку с чаем, и все-таки киваю, хотя заранее знаю, что мне не понравится история Хеймитча.

– После того, как Китнисс привезли в Тринадцатый, она заболела. Жар, бред, тошнота… Местные врачи пытаясь понять, что не так с нашей девочкой, но только Хоторн помог выяснить, что это за “болезнь”. Шпанская мушка? – удивляется ментор.