Сладкая отрава (СИ)

– На нынешнем сроке беременности около восьмидесяти процентов, мистер Мелларк, – отвечает доктор. – Стопроцентно установить отцовство можно только после рождения ребенка.

Киваю, показывая, что услышал его, а сам лихорадочно соображаю – ответ будет не окончательным, но это лучше, чем ничего.

Последний поворот, и мы оказываемся у цели. Один из миротворцев отпирает двери, пропуская остальных внутрь. Я вхожу первым, и Китнисс сразу же встает мне навстречу. Она успевает сделать несколько шагов, когда по бокам от меня оказываются Кларисса и доктор.

В первое мгновение Сойка выглядит удивленной, замирая и рассматривая мою помощницу. Успеваю заметить, как в глазах Китнисс вспыхивает недобрый огонек, и как кривятся ее губы, пока она изучает потенциальную соперницу. После взгляд Сойки переходит на доктора. На то, чтобы сообразить, зачем здесь Корпиус, ей требуется минута или около того. Однако, как только Китнисс понимает, что к чему, ее лицо искажается от страха, и она делает несколько стремительных шагов назад до тех пор, пока не упирается в стену.

Тонкие руки девушки обхватывают живот, и Китнисс отчаянно трясет головой.

– Нет! Не смей! – громко говорит она мне, и в голосе звучит угроза.

Я слышу, как справа пренебрежительно фыркает Кларисса, а с другой стороны от меня раздается вкрадчивый голос доктора:

– Это не займет много времени, мисс Эвердин.

Если Корпиус собирался ее успокоить, то у него не вышло. Сойка выглядит крайне напуганной, ее глаза перескакивают с одного посетителя на другого, словно она пытается понять, от кого из нас исходит бОльшая угроза. Зрелище не из приятных: девушка, забившаяся в угол и дрожащая от страха, но все равно защищающая ребенка в своем животе. Меня передергивает, словно часть ее ужаса перетекает в мое тело.

Корпиус раскрывает свой чемоданчик, извлекает из него резиновые перчатки и, не спеша, натягивает их на одну руку, потом на другую.

– Уложите ее, – равнодушно говорит доктор, обращаясь к миротворцам.

Стоит охранникам сделать первый шаг, как камеру снова наполняют звуки приближающейся истерики.

– Нет! – кричит Китнисс, и ее голос звенит, отражаясь от холодных стен.

Мужчины в униформе все-таки подходят к Сойке, один даже протягивает руку, чтобы коснуться ее, но неожиданно для всех Китнисс бросается наутек. Она проскальзывает между миротворцами, и со всех ног мчится к распахнутым дверям.

Я застигнут врасплох, поэтому даже не реагирую, когда Сойка протискивается между мной и Клариссой, с силой отталкивая капитолийку от меня. Кларисса ударяется о стену и взвизгивает – этот звук приводит меня в чувство. Поборов оцепенение, резко поворачиваюсь на пятках и кидаюсь вслед за Китнисс.

К счастью, она не успела далеко убежать, и я ловлю ее за первыми же поворотами.

– Далеко собралась? – требовательно говорю я, впечатывая Сойку в стену лицом ко мне.

Все что я вижу – полубезумные от страха серые глаза, из которых текут слезы. Не успеваю увернуться от прямого удара в грудь – не слишком болезненного, но все равно неприятного.

– Я не дам тебе убить его! – вопит Китнисс, награждая меня все новыми тумаками. – Не смей! Мсти мне, но не трогай ребенка!

Мне требуется некоторое время, чтобы поймать запястья Сойки и, крепко вцепившись в них, блокировать, наконец, извивающееся в истерике тело.

– 3амри! – ору я в ответ, но приказ не производит на Китнисс никакого действия.

Она продолжает дергаться, стараясь снова ударить меня, а слезы льются уже сплошным потоком.

– Китнисс! – я встряхиваю ее худое тело, что есть силы, но она не прекращает кричать.

Заламываю руки Сойки и отвешиваю пощечину. Это более или менее приводит Китнисс в чувство. Ее голос переходит на хриплый шепот, повторяющий одно и то же:

– Не убивай его. Пожалуйста, Пит, не убивай.

Я провожу большим пальцем по щеке Китнисс, смахивая слезы. Мои губы плотно сжаты, а под кожей бьется ярость от очередного нанесенного оскорбления. Хорошо же она обо мне думает, если решила что я собираюсь прикончить ребенка в ее чреве.

Больше всего на свете мне хочется снова и снова трясти ее, пока ее мозги не встанут на место, но интуиция подсказывает, что женскую истерику можно погасить только нежностью. Мне нужно, чтобы Китнисс спокойно полежала, пока доктор Корпиус возьмет образец ДНК. Медленно глажу ее по лицу, а девушка, наконец, затихает и только часто всхлипывает, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Набираю в легкие побольше воздуха и тянусь к ней. Расстояние между нами стремительно сокращается, и уже через мгновение я чувствую тепло ее губ.