Сладкая приманка

Звонили и те, кто хотел высказать свое мнение и поделиться своей версией. Кавээн утверждает, что тогда им позвонили не менее двух тысяч человек, из них только человек пятьдесят располагали какой-то информацией. В ФСБ сперва было обрадовались такому наплыву свидетелей, но очень скоро выяснилось, что сорок семь из пятидесяти лишь смутно представляют себе, что же на самом-то деле случилось, но готовы сообщить за деньги любую информацию о чем угодно. В ФСБ очень быстро поняли, что фактически присутствуют при попытках рождения в народной городской массе нового вида бизнеса — платное лжесвидетельство.

В ФСБ эту информацию учли, всем так называемым свидетелям дали от ворот поворот, но адреса их на всякий случай запомнили, чтобы при необходимости воспользоваться их услугами. И теперь ФСБ всегда располагает необходимым количеством «свидетелей», готовых в любое время подтвердить все, что угодно.

Что же касается тех троих, которые действительно знали что-то стоящее, то их попросту обманули. Вознаграждение пообещали выплатить, но позже, когда придут деньги из федерального бюджета. С тех пор практически никто на их объявления не клевал.

Но последнее время в Тарасове появилась новая разновидность охотников за информацией — частные сыщики. Это были уже не наивные налогоплательщики, надеющиеся на честность и порядочность государственных структур. Частные сыщики сделали занятие сыском частным бизнесом и никогда не передавали имеющуюся у них информацию без предварительной оплаты. Вероятно, в расчете на них и было опубликовано последнее объявление ФСБ о вознаграждении за сведения о террористе. Впрочем, не думаю, чтобы в ФСБ могли серьезно надеяться на эффективную помощь со стороны частных сыщиков.

Все упиралось опять-таки в деньги. За те суммы, которыми располагала ФСБ, наши тарасовские пинкертоны и пальцем не пошевельнут, а столько, сколько они хотят, ФСБ не сможет найти, даже если продаст на базаре свои парадные мундиры и табельное оружие.

Глава пятая

…Кончался уже пятый день отведенного нам на расследование времени, когда обозначился хоть какой-то, правда не очень-то ясный, след.

Можно считать, что нам повезло, что информация об этом взрыве не попала в ФСБ. Тут постарался Кавээн. Григорий Абрамович, которого в городе знали и уважали многие из МВД, в том числе и начальники уголовки, не в службу, а в дружбу попросил сообщать о всех случаях, хоть как-то связанных с применением взрывчатых веществ, прежде всего нам. А ФСБ, если есть такая возможность, вообще не ставить в известность.

В результате к нам попало дело о взрыве в ресторане «Ромашка» во время свадьбы рабочего деревообрабатывающей фирмы «Элегант» Алексея Машкова с кассиром бухгалтерии той же фирмы Тамарой Сазоновой. Взрыв произошел в ресторане в тот момент, когда молодые принимали подарки от гостей. Взорвался один из подарков, когда его пытались распаковать. Молодые скончались от многочисленных повреждений ног и нижней части туловища.

Очевидцы показали, что подарок лежал на подносе, но никто не мог вспомнить, кто его туда положил. Машков положил перед собой аккуратно упакованный сверток в виде небольшой пирамиды, стоявшей на широком основании, и надорвал упаковочную бумагу. Раздался мощный взрыв, направленный вниз, пирамида вонзилась в потолок, а молодых и тех гостей, что оказались рядом, поразили обрезки гвоздей, которыми она была начинена.

Устройство было, без сомнения, самодельным, идентифицировать его с прежними, применявшимися во взрывах террористом, мы не могли, так как не располагали этими материалами. А ставить в известность ФСБ о наших подозрениях, что взрыв в ресторане может иметь того же автора, мы не хотели.

Против нашей версии работало то, что Алексей Машков никак не был связан с наукой. Как, впрочем, и с медициной. Он был классным краснодеревщиком, работал на фирму, получал солидную зарплату и, кроме того, пытался заниматься и собственным бизнесом. Изготавливал в свободное время наборы спальной мебели, которую, по словам тех, кто понимает в этом толк, невозможно было отличить от продукции лучших зарубежных фирм.

Друзья его говорили, что он собирался уходить из фирмы и открывать свое дело, даже взял у кого-то из представителей не совсем официальных структур большой кредит на закупку материалов. Они высказывали предположение, что смерть Машкова может быть как-то связана с этими взятыми им в долг деньгами. Больше они ничего предположить не могли, в остальном Машков был человеком абсолютно неконфликтным, врагов, кроме бригадира своего участка в мебельном цехе, не имел, с людьми ладил и сходился без проблем, словом, ни у кого мотивов его убивать не было.

Уголовный розыск ухватился за версию с занятыми деньгами и принялся искать свидетелей, которые могли бы вывести на кредитора погибшего. Григорий Абрамович не очень верил этой версии, но все же приказал Кавээну работать параллельно с уголовкой, и Кавээна мы видеть перестали — у него в уголовном розыске тоже друзей хватало.