Сладкая жизнь Солёной Балки

До райцентра – 35 километров. На полпути к нему – поселок Джусалы, центр соседнего колхоза им. Ленина. Обычно мы делали так. До Джусалы, дорога была неважная, а до райцентра от поселка, шла насыпь, и никогда в буран там проблем не было. Мы посылали наши машины с трактором. Трактор в район не ехал, а добирался только до соседнего колхоза. Там ему разрешали заехать в теплую ремонтную мастерскую, где тракторист и пережидал непогоду, пока машина по разным делам ездила в район. Закончив все дела, те, кому машина выделялась, подъезжали к Джусалы, находили нашего тракториста, и потом уже машина и трактор совместно, пробивались оставшиеся восемнадцать километров до нашего Ащелисая.

Так было и в тот раз, о котором идет повествование. Кассир уехала, трактор остался в Джусалы, ждать ее возвращения из банка. К обеду внезапно потемнело, резко похолодало, и буран с диким ревом закрутил свой вихрь. Я только успел позвонить в банк, по условному выражению получил подтверждение, что деньги получены, и стал ждать. Не пошел на обед, дом был тогда не близко. Сразу после часа дня, позвонил в соседний колхоз, – главному бухгалтеру. Их контора стояла как раз рядом с трассой, и спросил, не видел ли он, проезжала мимо конторы наша машина с трактором или нет. «Не видел, – ответил бухгалтер, – в двух шагах ничего не видно, буран страшный». Я попросил: «Там в мастерской у вас трактор должен был стоять, попробуйте узнать, уехал он уже или нет». Бухгалтер-сосед пробовал позвонить в мастерскую– не получилось. Тогда сказал, что кого-то пошлет из бухгалтерии узнать, а потом мне перезвонит. Я сидел у телефона, но больше связи не было, ни с соседями, ни с районом.

Уже пять часов вечера, стемнело, но ни кассира, ни машины с трактором. Иду в гараж, нахожу главного инженера, сообщаю ситуацию. Он посылает кого-то по селу, вызвать двух трактористов, и через полчаса, они прибыли в гараж. Получили задание – выехать по трассе в сторону Джусалы, искать машину с кассиром и трактор. В 18.00 они завели свои мощные тракторы К-700 и двинулись в сторону райцентра.

Буран рвал и метал, в селе потух свет, где-то что-то замкнуло. Запустили запасной автономный двигатель, расположенный у котельной, так что в гараже и мастерских свет появился, а главное – не остановилась деятельность котельной. Мы перешли туда, в котельной был телефон, но связи, скорее всего, не было по всей проводной линии до района. Стали снова ждать. Домой не уходим. Часов в двенадцать еще два трактора К-700 отправились в заданном направлении. Напряжение нарастало. Люди, деньги, техника, все как будто пропало. Никакой информации, никакой ясности.

Наступило утро – опять ничего. Пошли в наше правление. Подошел Каструбин, он все уже знал, тем более, его машину взяли. Сидим уже вместе, думаем, рассуждаем, ищем, что еще можно сделать. Буран ревет, не утихая. В обед (второго дня), послали туда же еще два К-700, больше у нас тогда таких тракторов не было. Трактористы получили инструкции, а мы продолжали караулить у телефона и ждать вестей. А что больше делать – только терзать себя, да надеяться.

Пошли вторые сутки, как наша машина с деньгами отъехала от банка. Буранная пытка продолжалась до следующего рассвета. Ранним утром уже третьего дня, на поиски всей нашей техники с людьми, которая находилась где-то в степи, отправился последний наш «козырь» – гусеничный трактор Т-100 с бульдозерной лопатой. Он был для колхоза палочкой-выручалочкой многие годы. Работал на нем простой русский парень Зюганов Тимофей. Он был небольшого ро-ста, всегда спокойный, уравновешенный и рассудительный. Никогда не задавал лишних вопросов, не создавал никому проблем, не заикался о выходных и переработанном времени. Он работал ежедневно, особенно зимой. С четырех утра пробивал подъезды и подходы к фермам, другим колхозным объектам, расчищал от снега улицы и еще выходил по линии Дорстроя – на очистку внутрирайонных дорог. Он работал сам, но трактор у него всегда был в идеальном состоянии. Короче говоря, Тимофей был из тех немногих людей, на которых жизнь держится. Пока он был на месте, его вроде бы никто и не замечал, но стоило ему куда-то убыть по заданию в далекий рейс – все, жизнь в селе зимой здорово усложнялась.