Сладкая жизнь Солёной Балки

Наутро нам объявили, что совещание срочно прекращается, и сегодня все разъезжаются по домам. Причиной стал инцидент с каким-то китайцем в Мавзолее Ленина в Москве – то ли он бомбу имел, то ли еще что-то. А так как от Китая до Алма-Аты не так далеко, то в целях безопасности лучше отправить руководителей всех рангов по местам. А то, как сказало одно высокопоставленное лицо, «одним ударом могут обезглавить всю республику».

Вечером мы уехали домой. Опять наши ребята перебивались дорожным запасом в килограмм колбасы и бутылку водки, и опять к «байским» вагонам, тащили ящики коньяков и мешки деликатесов.

Нам было не до обид и выяснений. Просто было стыдно. Стыдно за нас, да и за людей наших. Ну, что у нас за страна такая, что за люди? Мы всегда стыдились быть победителями. Всегда во всех делах и войнах. Зарываем в землю миллионы своих людей, в слезах, поту и крови, добываем победу, а потом стыдимся ее. Причем, через время нас еще и упрекают той победой, и плюют вслед. Не знаю, есть ли еще такой в мире народ, такая страна, где победы – вождям, а беды – народу.

Прошло много лет после той нашей локальной победы и того совещания. Осталась горечь на всю жизнь. Правда, с тех пор такого хлеба, Казахстан уже не имел, да и вряд ли когда иметь будет. По разным причинам

ПАМЯТНОЕ ЗНАМЯ

Приятно все-таки, когда тебя замечают и заслуженно хвалят, хоть одного, хоть в коллективе, все равно приятно. Это чувство приятности, конечно, напрямую зависит от масштабности похвалы – чем выше масштабность или чем выше инстанция тебя похвалившая, тем больше растешь не только в своих глазах, но и в глазах окружающих.

В 1967 году отмечалось 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Это сейчас многие умники, поимевшие свои степени на какой-нибудь главе от классиков, вальяжно выдавливают из себя, что то, мол, была не революция, а переворот чего-то с чем-то. Пусть их, но в указанном году отмечалось именно 50-летие Революции.

По итогам не столько шестьдесят седьмого года, сколько по показателям нескольких предшествовавших юбилею пятилеток, многие колхозы и совхозы (многие – это не значит все) были удостоены особого отличия – награждались не переходящими, как обычно, а памятными красными знаменами ЦК КПСС и советского правительства. Надо отметить, что на весь наш район, довольно передовой и высоко котирующийся в Казахской ССР, таким знаменем было награждено всего одно хозяйство – наш колхоз «Передовик». Да и на всю довольно немалую нашу Актюбинскую область, такой награды были удостоены всего несколько хозяйств, пересчитать их можно было по пальцам одной руки.

К знамени, естественно, прилагалась денежная премия. Колхоз получил на свой счет 5000 рублей, персонально для председателя прислали 1000 рублей. Каструбин от премии отказался в пользу нашего детского сада, а колхозная премия зависла на балансе колхоза. В юбилейном (1967 году)году я еще был секретарем партийной организации колхоза, поэтому, Каструбин, пытаясь решить, что делать с общеколхозной премией, вызвал меня и спросил: каково мое мнение по поводу ее использования. Думали мы, думали… Ну, раздадим всем колхозникам по 10 рублей, да кто о них потом вспомнит до очередного юбилея? И решили, чисто по-русски, а давайте просто пропьем их, но красиво.

Выдав такую инициативу, я тут же получил от председателя персональное задание по организации небывалого в истории колхоза мероприятия. Новый наш парторг, уже прибывший в колхоз, естественно, обиделся, что не ему поручено проводить такое необычное мероприятие. И тут же сразу уяснил выгодность своего положения в этой ситуации: если все пройдет успешно, то какие-то лавровые листья, достанутся и ему; если что-то будет не так, то он за это не отвечает, не его идея, не ему поручено. А есть там коммунист Гурковский, к тому же теперь секретарь партийной организации управления, к тому же опальный в глазах райкома партии, так как не захотел в очередной раз быть парторгом колхоза, отказался идти инструктором в райком, да и вообще ведет себя вызывающе и независимо. Вот и будет, в случае чего, зацепка на него, чтобы поставить на место.

Так думал наш партийный организатор, это абсолютно достоверно, я знаю, о ком и о чем, говорю.

Ну ладно, парторг – парторгом, а делать-то надо. Собрать вместе пятьсот человек сложно, но возможно, а вот что будет дальше? Как их «разобрать» потом? Люди – абсолютно разные по характеру, по возможностям, по «спиртовоспринятию» и коммуникабельности, за 37 лет со дня образования колхоза никогда вместе не собиравшиеся. Более пятидесяти национальностей, возраст – от 16 до 80 лет, мужчины и женщины, и все это в одной компании, и со спиртным…