Сладкий грех. Разрушение

Собираюсь на ужин к Фареллу, ненавидя себя за то, что нужно соответствовать его семье сегодня вечером. Одно дело, когда ты обуваешь туфли на высоких каблуках, потому что тебе нравится, как выглядят в них твои ноги. Другое дело, когда тебе нужно произвести впечатление и не казаться нищей. Ненавижу богатых. Ненавижу, потому что они всегда встречают по одежде, и даже потом им плевать, что у тебя есть сердце, которое ничем не отличается от их.

Сажусь в машину, присланную за мной, и вновь чувствую себя фальшивкой. Мне знакомы эти чувства. Они всегда меня преследуют, когда я покупаю что-то такое, чего раньше не могла себе позволить или ем нормальную пищу.

Огромное поместье раскидывается перед нами, когда мы проезжаем ворота. Старинная постройка, окружённая зеленью и садами. В окнах первого этажа горит свет. Машина объезжает фонтан и останавливается перед широкой лестницей. Выхожу из автомобиля и кривлюсь от помпезности, представшей передо мной. Конечно, я знаю, что Ноланы богаты, и вся эта недвижимость переходит из поколения в поколение. Они гордятся своими корнями, родословной, кровью, практически боготворя их. Но для меня это всё, как пыль в глаза, которая должна прикрыть жестокость и убийства, совершённые их семьёй.

— Энрика! — Фарелл спускается по лестнице и приветственно раскидывает в стороны руки.

Улыбаясь, поднимаюсь к нему и целую его в щёку, а он меня крепко обнимает.

— Как хорошо ты выглядишь, и у тебя до сих пор белые волосы, — цокает он, окидывая меня взглядом. — Шарф…

— Стильно, — быстро перебиваю его. — И цвет волос мне тоже нравится, решила оставить. Экспериментирую, но я без линз.

— Хотя бы это. Пойдём. — Фарелл берёт меня за руку и ведёт за собой. Мы оказываемся в холле, оформленном в ярко малиновом цвете, в котором повсюду расставлены скульптуры, сверкают люстры и канделябры.

— Всё так… — мямлю, даже не в силах подобрать слово. Я оказалась в чёртовом музее, кричащем о том, как здесь всё дорого. Удивлена тому, что мне до сих пор не выдали перчатки и бахилы прежде, чем войти сюда.

— Моя жена любит исторические романы и фильмы, поэтому мы решили ничего не менять. Поддерживаем внешний вид всех предметов искусств, чтобы они протянули ещё пару столетий. Дейдра мнит себя Скарлетт О’Харой, — заговорщически произносит он и подмигивает мне.

Прыскаю от смеха и киваю ему в ответ.

— Оно и видно. Значит, ты Ретт Батлер?

— Не дотягиваю до него. У меня не такой острый ум. Я просто живу и жду, когда же всё закончится, — хмыкает крёстный.

— Ты ждёшь смерти? — удивляюсь я.

— А что мне ещё осталось. Большую часть жизни я прожил, остался лишь следующий этап. Но не будем о плохом. — Фарелл ведёт меня в небольшую гостиную с диванами, обитыми золотой парчой, и яркими, режущими глаза кроваво-красными шторами и такой же облицовкой стен. Гадость какая.

Сажусь на диван и боюсь даже трогать что-то, вдруг испорчу.

— Хочешь что-нибудь выпить, пока мы ждём ужин? — предлагает он.

— Бокал вина. Думаю, мне нужно расслабиться, — тяжело вздыхаю я. Фарелл с улыбкой наполняет бокал красным вином и протягивает мне, а сам берёт виски, предполагаю, и садится рядом со мной.

— Мне нужна помощь, — шепчу, делая глоток вина.

— Что случилось? — Фарелл выпрямляется на диване и отставляет бокал.

Я быстро пересказываю ему то, что видела его брата и не забываю упомянуть о том, что он сделал в ресторане. Далее делюсь тем, что мне сегодня пришла записка, которая пугает меня, как бы я этого ни отрицала. Это так. Я готова ответить за свои поступки, но не в силах буду противостоять головорезам, готовым убить меня за то, что я просто жива.

— Хм, это странно, потому что я говорил с братом, и да, он в курсе того, что ты сейчас здесь и раньше бывала в Дублине, — хмурится Фарелл.

— Он знал? — с ужасом шепчу я.

— Да. Он знал. Доналл сам мне об этом рассказал. Он не собирается тебя трогать, Энрика, если ты не будешь трогать прошлое. Я уверил его в том, что ты не будешь мстить ему. Ты хочешь жить в доме своих родителей и учиться, вот и всё.

— Но в записке говорилось о другом. В ней меня открыто предупредили об угрозе смерти, помимо этого, он лапал меня вечером в ресторане, — кривлюсь от нахлынувшего отвращения.

— Я снова поговорю с ним, сразу же после ужина. Обещаю, что никто тебя не тронет, Энрика. И я бы хотел, чтобы ты осталась здесь с нами на какое-то время. — Фарелл берёт меня за руку, сжимая её.

— Нет… я…

— Здесь безопасно. Территория охраняется, и я очень часто бываю дома, поэтому всегда смогу защитить тебя и никому не дам причинить тебе вред, Энрика. Это разумно, — настаивает он на своём.

Меня передёргивает только от одной мысли, что я буду жить в этом музее. Нет, лучше уж получать странные записки, чем мочиться в золотой унитаз. Бр-р-р.

— Не думаю, что ситуация настолько критическая. Ты же сам говоришь, что он не собирается причинить мне вред, а остальное может быть просто запугиванием. Вероятно, после вчерашнего ужина в ресторане, кто-то разозлился на меня.

— Слэйн? — предполагает Фарелл.