Сладкий лжец

Дерьмо. Произнес вслух. Я потер ноющее место в центре груди. Мое сердце. Я чувствовал каждый болезненный вдох. Но там все равно было холодно и пусто.

– Эмма, – выдавил я из себя. Черт, даже произносить ее имя стало больно. – Она отказалась от завтрака.

Бромми сел немного прямее.

– Ты готовишь здесь завтраки?

Из моего горла вырвался обиженный рык.

– А кто, ты думал, делает это? – Он прекрасно видел, как я пеку. Черт возьми, я все время пек для парней. Целых два года они называли меня Тортиком, и это было совсем не весело.

Бромми слабо пожал плечами.

– На самом деле я не думал об этом.

Я испытал минутный дискомфорт, задавшись вопросом: выглядел ли я жалко, когда готовил и пек для всех? В прошлом году я бы этого не сделал. О, я, конечно, по-прежнему пек бы, ведь меня это расслабляет. Но не стал бы делать это своей работой – кормить всех день и ночь напролет.

Но теперь готовка стала чем-то, что помогало мне сохранять остроту ума и отвлекало от вещей, которые следовало игнорировать. К сожалению, это не сработало, когда дело дошло до Эммы. Я думал о ней каждую секунду, пока готовил ей завтрак. Вложил в это все свои угрызения совести и надежду на то, что с ней все в порядке.

И она отправила его обратно нетронутым.

Я снова потер грудь. Это моя чертова вина.

Шезлонг Бромми заскрипел, когда он повернулся в мою сторону.

– Ладно, позволь мне прояснить ситуацию. Ты пристально смотришь в глубину бассейна, потому что приготовил завтрак для Эммы, а она его не съела.

– Нет. Дело не в этом.

– В последнее время ты дерьмовый лжец, Оз. – Он откинулся назад, потягиваясь и устраиваясь поудобнее. – Вы двое переспали на свадьбе, да?

– Что? – огрызнулся я. Дерьмо. Я не стану размышлять об этом. Мне не хотелось думать о нежной коже Эммы, о форме ее губ, прижатых к моим. Нет, мать твою, не думай об этом. – Как, черт возьми, тебе это пришло в голову?

Он лениво пожал плечами.

– Тут и думать не надо. Ты явно сох по ней, она явно считала тебя, – он скорчил гримасу, – привлекательным. Наверное, свадьбы – это романтично. Они, кажется, жутко заводят людей.

– Господи.

– Это всего лишь ночевка. Ладно тебе, Оз. – Его глаза искрились юмором. – Это ж я. Я знаю тебя. Ты трахнул ее и…

– Даже не думай, Бром. Я не трахал ее. Все нормально. – Черт возьми, я хотел этого. Должен был это сделать. Я самый глупый человек на земле.

– Как скажешь. – Он снова пожал плечами. – Да уж, может, лучше сказать так, если она отказывается от твоей еды. Наверное… Ну, блин, это со всеми нами случается в какой-то момент.

– Что случается? – мрачно спросил я.

Он широко и зло ухмыльнулся.

– Сам знаешь. – Он поднял указательный палец, а затем опустил его.

Я уставился на него. Сурово.

– Послушай, придурок. Я не обмяк. У нас не было секса, потому что… – Жар пополз вверх по моей шее. Зачем я говорил об этом с Бромми? Потому что больше не с кем. И по какой-то причине мне хотелось сбросить тяжесть с души. Я расправил затекшие плечи. – Мы не взяли презервативы.

Бромми на мгновение замолчал.

– Ах. Не подготовились. Так делают только новички, малыш Оззи.

– Подготовиться – значит ожидать чего-то.

– А ты не ожидал? – В его голосе звучало искреннее недоумение.

Я с чувством фыркнул.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я пытался держаться подальше.

– На кой же черт ты хотел держаться подальше от Эммы Марон? – Теперь он был близок к апоплексическому удару.

Я провел рукой по лицу и откинул голову на спинку шезлонга.

– Я, блин, не знаю, Бром. Потому что она не из тех женщин, с которыми можно встретиться лишь на одну ночь.

– Нет, не из тех, – искренне согласился он. – О, слава богу, этой я нравлюсь. Поэтому собираюсь держаться подальше и надеяться, что она никогда не поймет, какой же я конченый придурок.

– Спасибо. И это говорит мистер Никогда Никаких Обязательств.

Бромми пытался поддержать мои отношения с Кассандрой, однако оставался непреклонен в том, что делать предложение – плохая идея.

– Эй, я никогда не говорил «никогда». Если я найду девушку, которая заставит меня улыбаться в самые тяжелые для меня часы, я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать ее.

У меня сдавило грудь. Эмма оказалась единственным человеком из всех, кого я когда-либо встречал, кто мог сделать это для меня. То, что Бромми, очевидно, знал об этом, свидетельствовало о том, насколько я упрям.

Я провел всю свою жизнь, либо работая, чтобы защитить тех, кого я люблю, либо пытаясь доказать, что я лучший в своем виде спорта. Я был самодостаточным. И не хотел, чтобы стало по-другому. Я не понимал, чего мне не хватает. Не знал Эмму.

Я с трудом сглотнул.

– Я сказал ей, что было ошибкой что-либо начинать. Что мы просто дурачились.

– Козел, – ответил он с сочувствием.

Я хмыкнул в знак согласия.

– Мне нужно пойти поговорить с ней.

– Ее здесь нет. – Голос Сэла заставил нас обоих подпрыгнуть.

– Иисусе, – проворчал Бромми. – Как, черт возьми, тебе удается двигаться так бесшумно?