Сладкий, пряный, огнестрельный

— Гей-вечеринки, — невозмутимо пояснил бармен. — Вообще-то наш бар — для обычной клиентуры. Но тут босса кто-то надоумил, что эти готовы хорошо платить. Надоумил не зря, кстати. У нас стали организовываться закрытые вечеринки с платным входом. Билет стоил очень дорого, так что это всегда окупалось. Но дело не только в деньгах. Есть отдельные бары для такой публики, а наш таким не был. Многие сотрудники тогда уволились из принципа.

— Но не ты?

— Да мне побоку, кому наливать. Хоть геям, хоть убоищам пьяным, хоть шлюхам. Из названной публики геи вели себя еще более-менее адекватно. Я остался, они платили чаевые. Очень хорошие. Ничего особенного они мне не говорили и уж точно не делали. С чего бы не работать с ними? Но это нравилось не всем. Уже после первых пати боссу начали поступать угрозы, один раз побили окна в баре. Но такие вечеринки покрывали непредвиденные расходы. А потом была эта перестрелка. Группа парней в масках вломилась в клуб, стали стрелять по всем подряд. Но целились только в посетителей, меня и официанток не трогали, охрану нашу просто оглушили. Побыли минут пять, как я потом понял, и свалили до приезда полиции. Их все равно поймали, но. такие вечеринки у нас прекратились. Босс нехило приплатил, чтобы эта история не особо афишировалась, и больше мы к этой теме не возвращались.

Такого Дамир не ожидал, но и шокирован не был. Если задуматься, вариант не самый невероятный. Леонид не женился, скрывал свои отношения от коллег, это все указатели, которые, впрочем, не объясняют, где он брал деньги.

Между тем бармен присмотрелся к снимку, нахмурился.

— А знаешь, может, я и помню этого парня! Хотя я не уверен. Если это и он, то он выглядел по-другому, когда в бар приходил — накрашенный, и уже перед выходом все смывал, чтобы на улице не били. Он был среди погибших, так что, возможно, это твой парень.

— Я бы не использовал подобное словосочетание, учитывая его интересы, — поморщился Дамир. — Меня наняла его семья — расследовать его убийство.

— Поздно же они спохватились! Только расследовать тут нечего. Тех уродов, что устроили стрельбу, поймали. Все состояли в подпольных организациях, что они сделали и почему — понятно.

— Так ты помнишь его или нет?

— Если мы все-таки говорим об одном и том же человеке, то помню — он отличился. Как-то я грохнул бутылку, случайно, и сильно порезал руку. Кровища хлестала так, что думал — в больницу придется ехать. Но он мне помог: очень грамотно наложил повязку, сказал, что делать. Я понятия не имею, как его звали, имя я не спросил, но запомнил его, иногда наливал бесплатно. Он это понимал правильно, не воспринимал как флирт, что меня радовало.

— Это скорее всего был он, — подтвердил Да-мир. — Он работал врачом.

— Ну, тогда все сходится. — Бармен забрал и вторую купюру. — Хотя много я тебе про него не скажу. Я не знал его.

— Но ты наблюдал за ним. Он часто приходил на вечеринки?

— Да вроде на каждую. По крайней мере, на нескольких был.

— Один?

— А хрен его знает. Один он никогда не был, они ж туда знакомиться приходили! Он тусил то с одной группой, то с другой. Но постоянного партнера у него не было, если ты об этом.

Пока не было ни одного доказательства, что смерть Леонида не случайна. Напротив, все указывало на то, что он действительно стал жертвой диверсии, не связанной с ним лично.

И все-таки эти деньги, статуэтка, список. Что-то не сходится.

— Этот человек ведь не был жадным? — уточнил Дамир.

— Да наоборот! Платил щедро, сыпал чаевыми. Короче, был при деньгах.

— А могло оказаться так, что он эти деньги зарабатывал прямо на вечеринках?

Кто-то другой мог не понять вопрос. Но у бармена, проработавшего с самой разной публикой восемь лет, сомнений не возникло.

— Он ничего не продавал. С наркотой у нас строго — под запретом. Я знаю, что звучит банально, учитывая, что она везде под запретом. Но босс действительно это не допускает. Себя он тоже не продавал, не похож он был на шлюху — я их достаточно наблюдал, чтобы определить. Мужчины, женщины — они все одинаковы. Я пару раз видел, как он уезжал отсюда на такси, всегда один. К тому же он жил с кем-то.

Последняя фраза прозвучала как бы между делом, но для Дамира именно она имела принципиальное значение. Он многое узнал о Леониде, однако пока ничего такого, что указывало бы на его тайную жизнь.

Так что заявление бармена стало настоящим прорывом.

— Откуда ты это знаешь?

— Подвозил его один раз. Говорю же, я чувствовал себя обязанным ему за помощь! Как-то он перебрал, такси не было, ну я и взялся подвезти его. Он назвал адрес. В машине вел себя цивильно, не бесил меня, заплатил очень много. Я за всю ночь столько не заработал! В доме, куда я его привез, горел свет. Так что кто-то его точно ждал.

— Это был частный дом? — спросил Дамир. — Адрес помнишь?

— Четыре года спустя? — фыркнул бармен. — Вроде как логично сказать нет, но, ты удивишься, примерно помню. Кстати, этот вопрос тарифицируется отдельно.

— Да без проблем. — Дамир достал деньги. — Как запомнил-то? Действительно четыре года прошло, пять почти!