Сладкий привкус яда

Оказывается, он еще ничего не знал о прилете Родиона. «Вот морда у него вытянется», – подумал я, садясь рядом с Татьяной и протягивая ей газету. Моя девушка успела переодеться. Зеленая юбка-гофре и желтая блузка, открывающая плечи, были ей к лицу. Она постаралась одеться торжественно, соответственно значимости события и своей роли – невесты Родиона. Я лепил из себя воинствующего скептика, человека, который должен был опровергнуть очевидное.

– А черт знает кого! – проворчал я.

– Родиона едем встречать! – весело крикнула Татьяна и, демонстрируя нетерпение, ударила по спинке сиденья. – Жениха моего!

– А? – издал водитель и взглянул на меня сумасшедшими глазами в поисках комментариев. Я лишь молча пожал плечами, словно хотел сказать: «Больная, что с нее взять?»

Мы поехали. Татьяна раскрыла газету и принялась читать интервью. Я следил, как меняется выражение ее лица, как она усмехается или хмурится, возвращается по строчкам назад, перечитывая абзац. Собственно, ничего нового для нее там не было, коль она была посвящена в детали Игры. Ее, видимо, заинтересовало то, как я излагаю мысли и строю доказательства в пользу своей абсурдной версии.

Я сидел с ней рядом, изнывал от скуки и желания обнять ее, но вынужден был соблюдать дистанцию, которая была определена нормами морали. Я – друг Родиона, она – его невеста, и между нами не могло быть никаких взаимных симпатий. Это меня и угнетало. Погода стояла солнечная, асфальт блестел как зеркало, и водитель почти прижался к ветровому стеклу лбом, чтобы лучше видеть дорогу. Его глаза надолго исчезли из зеркала заднего вида, и я опустил ладонь Татьяне на колено. Девушка кинула настороженный взгляд на водителя, стряхнула мою руку, как репейник, и выразительно показала мне кулак.

Я попытался подремать, но из этой затеи ничего не вышло. Едва я закрывал глаза, как тотчас всплывал образ Татьяны. Словно наяву я видел ее в своих объятиях, пульс начинал стучать, как пулемет, дыхание становилось частым и поверхностным – какой тут сон! Тогда я опять попытался оказать своей девушке знаки внимания, но на этот раз она схватила мою руку и принялась заламывать и царапать ее.

– Сядь напротив! – едва шевеля губами, произнесла она, делая страшные глаза.

Я подчинился. Теперь мы вполне могли разговаривать, не опасаясь, что водитель нас услышит – длина «Понтиака» и гул двигателя это гарантировали. Огромное количество вопросов висели на мне, как летучие мыши на сводах пещеры. До встречи с Родионом надо было снять их, и сделать это могла только Татьяна, но я никак не мог заставить себя говорить о всей этой дряни – о выстреле в Родиона, о поджоге конюшни, об исчезнувшем портмоне и прочих темных и страшных вещах. Будь на месте Татьяны нервный следователь Мухин – не было бы никаких коммуникационных проблем. Сейчас же все мои мысли залипли в любви, как пчела в меду. Я смотрел на губы девушки, на ее глаза, ровные пепельные брови, сжимал и целовал ее руки, и мне было очень трудно понимать, о чем она говорит.

– Князь подозревал тебя не больше и не меньше, чем всех остальных, – тихо говорила Татьяна, наклонившись ко мне, отчего ее челка щекотала мне лоб. – Но так было только в первые дни после выстрела. Я ему очень убедительно объяснила, кто стрелял в Родиона и кто этот выстрел заказал… Алло, дружок, ты меня слышишь?

– Ты как насчет горных лыж? – спросил я. – В Приэльбрусье сейчас самый сезон.

– Я тебя сейчас стукну по носу! – пригрозила Татьяна. – Ты хоть чуть-чуть въезжаешь в то, о чем я тебе толкую?

– С трудом, но въезжаю. Ты знаешь, кто стрелял в Родиона и кто этот выстрел заказал.

– А ты знаешь?

– Чувствую на уровне интуиции, – признался я. – Стрелял Филя. Не могу объяснить, почему я так решил… Просто не нравится мне этот тип.

Татьяна откинулась на спинку и махнула на меня рукой, как учитель на бестолочь.

– Филипп не исполнитель. Он – заказчик! – с убежденностью растолковывала она. – Я уверена в этом, хотя доказать это будет очень трудно. А стрелял…

Я будто кроссворд разгадывал, лежа с Танюшей на горячей гальке сочинского пляжа.

– Владелец охотничьего ружья Мальцев Д.Ф.! – выпалил я.

– Наконец-то, – с облегчением ответила Татьяна. – Одна извилина уже зашевелилась.

– Ты его знаешь?

– И ты тоже, – кивнула Татьяна. – Это наш конюх.

Только теперь во мне стал просыпаться интерес к разговору.

– Конюх? – излишне громко повторил я, и Татьяна с опозданием прикрыла мне рот ладонью. – Разве он «Мальцев Д.Ф.»? Его ж вроде Митькой зовут.

– Митька, Дмитрий – какая разница?

– Понятно! Ты сделала запрос в свою контору по поводу оружия…

– Да, сделала запрос. Ответ ты читал.

– Ну и что? Мало ли за кем «МЦ-двадцать один» числится? С чего ты решила, что стрелял он?

Татьяна расставалась с тайнами с тем легким усилием, с каким сегодня утром подчинила себя моей власти. Некоторое время она молчала.