Сладкое Забвение

Может и так, но это моя свадьба. День, о котором я тайно мечтала с пяти лет с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Я просто хочу, чтобы все прошло идеально.

— Так и будет, — заверила мама. — Но убери этот стакан от своего лица. Ты портишь свой макияж. — она шлепнула меня по руке, и, испуганно дернувшись, стакан выпал из моих пальцев и разбился вдребезги.

— Мама, — выругалась я, мое сердце бешено колотилось. — Ты могла бы намочить мое платье!

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась. Бабушка усмехнулась со своего места в углу. Глаза Адрианы расширились, но с губ сорвалось веселье.

— Серьезно? — я сказала. — Я здесь единственная взрослая?

Они засмеялись еще громче.

Я сдержала улыбку, потому что не собиралась поощрять их.

Подойдя к раковине, я в третий раз почистила зубы и принялась расхаживать по комнате, чувствуя себя словно в клетке. Здесь было так жарко. Жар пробирался под мою кожу, и с пятифутовым шлейфом фаты, заколотым вверх, мое платье, казалось, весило двадцать фунтов.

— Боже, как жарко, — пожаловалась я. — Мама, сними это платье. Мне нужно выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

— Нет! — закричала мама.

Взгляд бабушки сузился, и мои чувства тут же насторожились. Я посмотрела на них обеих.

— Что случилось?

— Ничего, моя дорогая. — бабушка махнула рукой. — Но ты не можешь выйти. Твоя прическа и макияж завершены. Мы не хотим, чтобы твой муж тебя увидел.

— Он не заботиться...

— Ты уже испортила свою помолвку, переспав с ним несколько раз, а потом сбежала, ради бога. А теперь послушай меня — ты же не хочешь сглазить свой брак.

Я не была суеверным человеком, но мне не хотелось спорить с ними об этом. Кроме того, в комнате потемнело, когда небо затянули тучи.

— Будет дождь, не так ли? — я вздохнула. — Это была бы моя удача.

— О нет, моя дорогая, дождь это удача в день свадьбы. Он символизирует плодородие. — бабушка сделала паузу, поджала губы, а затем снова посмотрела на свой журнал, бормоча: — Но я полагаю, мы уже знаем, что с этим нет никаких проблем.

Я покачала головой, во мне поднималось веселье. Я не была беременна и не планировала становится беременной в ближайшее время. Мне всего двадцать один год — я хотела пару лет походить голой, заниматься сексом на диване и душить себя в муже. Но я не могла сказать, что идея мини-Нико и меня не наполнило мое сердце теплом. По крайней мере, сначала я должна научиться готовить, хотя это занятие выглядело немного мрачным.

Нервы под кожей завибрировали, и я рухнула в кресло. Я откинула голову назад, но тут же подняла ее, когда мама закричала, что я испорчу прическу.

Дверь распахнулась. София вошла внутрь, держа в руках две бутылки шампанского, и завизжала:

— Давайте начнем эту вечеринку!

Улыбка тронула мои губы.

Действительно.

Холодный шепот коснулся моей спины, когда мои шаги стали синхронными с мягкими нотами пианино. Липкие руки сжали букет передо мной, и три сотни пар глаз коснулись моей кожи, хотя на мгновение я осознала только один.

Несколько солнечных лучей пробились сквозь витражи и остановились у его ног.

Виски и пламя. Бессонные ночи. Татуированная кожа, белые футболки и грубые руки. Любовь, похоть и счастье. Он был всем.

Скрипки Canon in D разнеслись по церкви, и у меня по спине пробежала дрожь. Я не могла дышать, когда он смотрел, как я иду к нему. Он мог передать так много одним взглядом, с такой силой, что я замерла бы на месте или согрелась бы так, что мое сердце забилось бы только для него.

Его мама, возможно, и не была хорошим родителем, но без нее он не существовал бы, а без Нико — и того, как он смотрел на меня — ну, это был не тот мир, в котором я хотела бы жить.

Мое сердцебиение подпрыгнуло и нырнуло в груди, и я вырвалась из его взгляда, переводя дыхание. Мои глаза остановились на маме, которая рыдала — от горя или от счастья, я не знала, от чего — на папе, который слегка кивнул мне. Возможно, все будет в порядке, потому что, если мой отец заставит меня выбирать между ним и моим мужем навсегда, мне не придется даже думать об этом.

Чистое блаженство текло по моим венам. Единственное, что не давало мне раствориться в счастье, это тяжелое платье, давившее на меня.

Мои глаза загорелись, когда Бенито поймал мой взгляд, его большой и указательный пальцы образовали знак «идеально». Тони подмигнул мне, и Дженни, стоявшая рядом с ним в ярком красном платье, одними губами произнесла:

— Омойбог.

На этот раз я повторила слова священника с убеждением.

На этот раз я сгорела под тембром голоса Нико.

На этот раз я поцеловала мужа в губы, будто действительно хотела этого.

Гости кричали и визжали, а Нико посмеивался над моим энтузиазмом.

— Ты полностью мой, — выдохнула я ему в губы.

По его горлу пробежал удовлетворенный рокот, и он снова поцеловал меня в губы. Он взял меня за руку и повел по проходу. Как только мы вошли в вестибюль, я выпалила:

— Это было идеально.

Нико тихо рассмеялся, повернулся ко мне лицом и провел большим пальцем по моей щеке.

— Ты идеальна.

Я покраснела и моргнула, глядя на него.

— Тебе нравится мое платье?