Сладкое Забвение

Блондинистый придурок схватил Елену за руку, когда она проходила мимо, притягивая ее к себе, чтобы сказать что-то на ухо. Меня охватила враждебность. Откинувшись на спинку стула, я положил руку на стол, подальше от пистолета, потому что у меня возникло внезапное желание застрелить еще одного человека на заднем дворе Абелли. Отец Елены взглянул на обмен репликами, хотя вряд ли был обеспокоен.

Мой язык пробежал по зубам, глубокая, тревожная боль развернулась в ребрах.

Елена напряженно кивнула, прежде чем мудак отпустил ее руку. Она исчезла внутри.

— Как его зовут? — спросил я Адриану, кивнув в сторону блондина, чье простое присутствие стало утомительным.

— Оскар Перри, нет, Крендель. — ее брови нахмурились. — Нет, это тоже звучит неправильно. Оскар какой-то. Боже, как же я теперь хочу кренделей.

— Что он делает для твоего отца?

Она нахмурилась.

— Понятия не имею. Всякую гадость, хотя. Он всегда рядом с Еленой.

Я сухо выдохнул.

— А кто нет?

Они приветствовали ее в церкви, будто она была матерью Марией.

— Верно, но она не заботится ни о ком из них. Моя сестра влюблена.

Мой взгляд сузился.

— Она что?

— Влюблена.

Что-то темное и нежеланное скользнуло по моим венам.

Адриана посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, будто только что поняла, что сказала слишком много. Она выпила весь бокал вина. Я даже не заметил, как она взяла другой.

Я взволнованно покачал головой.

— Если тебя сегодня стошнит, я не буду держать тебя за волосы. Я этим дерьмом не занимаюсь.

— Моя сестра будет, — сказала она, словно ее сейчас стошнит. — Значит, мы закончили знакомиться друг с другом?

— Пока.

— Слава Богу, — пробормотала она, поднимаясь на ноги и пьяно удаляясь, присоединяясь к одной из своих шумных кузин.

Девушка уже представилась мне. Ну, она подошла и сказала: «Мама была права. У Дэвида на тебя ничего нет», прежде чем подмигнуть и исчезнуть. Странная чертова семьи.

Я взял еще один стакан виски с подноса официанта, игнорируя моего кузена Лоренцо, который подошел и сел рядом со мной. Он распахнул пиджак и сунул руки в карманы. Кто, черт возьми, знает, где он был, но я бы предпочел, чтобы он был где угодно, но только не пялился на Елену Абелли. Только эта мысль зудела у меня под кожей.

В минуту молчания взгляд Лоренцо проследил за задницей какой-то малолетки Абелли, когда она шла через лужайку.

— Что он с тобой сделал? — он кивнул в сторону блондинистого придурка, который, как я догадался, не скрывал своего желания всадить пулю.

— Разозлил меня, — вот и все, что я сказал, вертя в руках стакан с виски.

— Должно быть, это плохо. Требуется много времени, чтобы вывести тебя из себя. Дай угадаю, он оскорбил твою маму?

— Нет.

— Отца?

— Нет.

— Твоего самого красивого кузена? Шесть-два, темноволосый, большой член..

— Лоренцо? — сухо сказал я.

— Да?

— Отъебись.

Лоренцо рассмеялся, хлопнул меня по плечу так сильно, что выплеснул немного виски из моего стакана, и ушел.

Я же говорил, идиоты кузены.

Глава 10

«Падаем ли мы от честолюбия, крови или похоти, как алмазы, мы огранены нашей собственной пылью.»

— Джон Вебстер

Елена

Оно было серебристым, крошечным и отражающим свет. Я почти видела в нем свое лицо. Платье Джианны, конечно же. Длинные серьги из перьев, зеленые каблуки, волосы уложенные на макушке, и никакой косметики, кроме красной помады, сегодня вечером она была на ансамбле.

— ... Если ты собираешься сделать это, сделай это с мужчиной-стриптизером. Поверь мне на этот раз.

Она разговаривала с моей пятнадцатилетней кузиной Эммой, которая сидела на кухонном островке и со скучающим видом потягивала пунш через соломинку.

Все мои тетушки обсуждали девичник Адрианы, а я сидела в сторонке, напротив бабушки, за столиком с чашкой кофе перед ней. Мы только услышали этот крошечный кусочек разговора Джианны, прежде чем шум моей семьи заглушил остальное.

Я покачала головой, слегка удивленная, но еще более встревоженная. Слова, прошептавшие мне на ухо Оскар Перес, дошли до глубины души. Он снова оттащил меня в сторону, сказав улыбнуться, что это дополнит мою belleza (прим. переводчика — красота) — что бы это ни значило. Я не говорила по-испански и никогда не хотела. Прекрасный язык звучал резко и агрессивно из его уст. Я терпеть не могла, когда мне говорили улыбаться, будто моя улыбка принадлежала им, а не мне.

Он так и не объяснил, почему расстроился из-за того, что я сбежала и переспала с парнем, но я могла понять только одну причину: он думал, что женится на мне. Трудно представить, что отец согласился бы на это, учитывая, что Оскар даже не являлся итальянцем, но зачем еще мне было сидеть рядом с ним за ужином, если раньше мне никогда не приходилось этого делать?

— Ты не счастлива.

Мой взгляд скользнул от царапин на деревянном столе к карим глазам бабушки. Я отрицательно покачала головой.

— Нет, это не так.

Я никогда не позволю такому человеку, как Оскар Перес, украсть мое счастье.

— Ты не умеешь врать, мой ангел.