Сладкое желание

Он, оттолкнувшись от двери, пошел к Грасиэле широким шагом и с таким решительным видом, что ей захотелось развернуться и броситься наутек. Она лишь большим усилием воли сумела заставить себя остаться на месте.

Он остановился прямо перед ней. Их теперь разделял только стул.

— Почему вы здесь? — спросил он.

Он, похоже, ничуть не опасался, что их могут застать здесь наедине друг с другом. Этого опасалась только она. Страх буквально пульсировал внутри нее. Она несколько раз перевела взгляд с Колина на дверь и обратно. А что, если сейчас кто-то зайдет? Колин держался весьма уверенно — так, как будто имел полное право находиться здесь. Да и что ему будет, если их здесь обнаружат? Между мужчинами и женщинами существует большая разница. У женщин есть репутация, которую они могут потерять. У мужчин просто есть репутация.

— Почему вы здесь? — снова спросил он.

— Это вообще-то вечеринка, не так ли? — резко сказала она в ответ. Ее начал охватывать гнев из-за несправедливости всего этого — а именно из-за того, что он может ни о чем не переживать, тогда как она должна учитывать очень и очень многое. А еще из-за того, что она чувствует сильное влечение к нему, но не может позволить себе дать этому влечению волю. — Здесь собралось очень много людей. Почему бы и мне не быть здесь?

Он проигнорировал резонность ее вопроса и наклонил свою темноволосую голову, отчего весь его вид стал чуть ли не угрожающим.

— Вы с виконтом теперь любовники?

Грасиэла вышла из-за стула и обошла вокруг Колина.

— Это не ваше дело, — выпалила она, чувствуя, что ее лицо зарделось.

Она стала неспешно расхаживать туда-сюда по комнате, постепенно приближаясь к двери и стараясь не поворачиваться к нему спиной: это, как ей казалось, было бы глупо.

Она, не отрываясь, смотрела на его лицо, на котором выделялись поблескивающие в полутьме глаза. Она уже была наедине с ним и испытывала какие-то странные ощущения: ей казалось, что воздух вокруг нее тихонько потрескивает и что дышать этим воздухом тяжело.

Глядя на Колина, Грасиэла осознавала, что ей будет трудно воспринимать его как лорда Стрикленда, с которым она была знакома на протяжении половины прожитой ею жизни.

Все, что было связано с ним, теперь стало другим. Он обращался с ней… по-другому. Он смотрел на нее таким взглядом, от которого начинало казаться, что ей слишком тесно в ее коже.

А может, это она сама изменилась. Ведь она стала женщиной, которая посещает клубы удовольствий и подумывает о том, чтобы завести себе любовника.

И он про эти перемены в ней теперь знал. Поэтому, конечно же, он будет смотреть на нее уже по-другому и вести себя по отношению к ней по-другому.

Она буквально впилась в него взглядом, когда он начал подходить к ней, и выставила перед собой руку, как бы пытаясь остановить его. Между ними ничего предосудительного происходить не должно. Ему не следует смотреть на нее так, как он сейчас смотрит на нее. Ему не следует заставлять ее испытывать такие чувства, какие он сейчас заставляет ее испытывать.

Ведь она по-прежнему мачеха его друга Отенберри.

По-прежнему герцогиня.

И она по-прежнему является для него запретным плодом.

Эти слова, однако, Грасиэла произнести не смогла. Они уже вертелись на кончике ее языка, но куда-то запропастились, когда она вдруг натолкнулась на стол, на котором стояла лампа. Стекло лампы недовольно звякнуло, и Грасиэла, повернувшись, стала поправлять его дрожащими руками.

Затем, подняв глаза, она увидела, что Колин стоит прямо перед ней. Она ахнула от такой его неожиданной близости и, упершись задом в стол, слегка отклонилась назад и положила ладони в перчатках на поверхность стола.

— Я жду вашего ответа, — сказал Колин.

— А в чем заключался вопрос?

Произнеся эти слова, она сделала глубокий вдох. Кровь в ее жилах запульсировала и, казалось, прокатилась волной от ее горла до интимных мест… заставив ее плотно сжать бедра.

— Вы с Нидлингом теперь любовники?

Для него, видимо, не было ничего зазорного в том, чтобы задавать подобный вопрос после тех ее действий, свидетелем которых он недавно стал. А вот ее возмущало то, что он полагает, что имеет право спрашивать о таком.

Ее пальцы согнулись и стали цепляться за покрытую скатертью поверхность стола. Кровь, прихлынувшая к ее лицу, не отступала. Любой другой мужчина, который осмелился бы задать ей такой вопрос, тут же получил бы от нее пощечину. Лишь только их давнишнее знакомство не позволило Грасиэле ударить его.

— Я не понимаю, с какой стати это должно интересовать вас.

Он медленно улыбнулся. Впрочем, это была скорее гримаса, чем улыбка: его губы разошлись, обнажая ровные белые зубы.

— Да, это совсем не мое дело, но не вы ли недавно совали нос в мои дела относительно моего намерения жениться? Мне кажется, вы даже предлагали мне помочь в моих поисках. Я подумал, что это означает, что мы делимся откровениями.

Она расправила плечи и попыталась сделать вид, будто не замечает, что он уставился на вырез в ее платье. Это было нелегко, ибо ее кожа, казалось, едва не горела под его взглядом.

— Это не одно и то же, — сказала она.