Сладость мести

Он написал тогда Кастро благодарственную записку за сигары "Монте-Кристо" и перестал мечтать о своей неотразимо эффектной команде. Кастровские доктора уже не разрешали бедному старому другану курить сигары. Кингмен ухмылялся, шлепая себя по плоскому животу и стряхивая пепел в антикварную плевательницу из серебра высокой пробы. Сидя в своем высотном офисе, он выпускал идеально правильные колечки табачного дыма в воздух. Прелестная идея, но не настолько, чтобы вконец из-за нее утрахаться.

В среду он слетал в Вашингтон на Кингаэровском аэробусе для приятельского ленча с Чарли Макбейном, заместителем госсекретаря, где и закинул удочку на предмет того, чтобы обойти правила. Лучше иметь бизнес с Норьегой, чем впутываться в дела с министерством финансов! Все, кроме этого! МАНЬЯНА [2], Фидель. Кингмен забросил ноги на письменный стол и пробежал глазами список дел на неделю, который приготовила Джойс.

Как-то Флинг уговорила его субсидировать строительство Беддловского дома престарелых, где бездомные и старичье нашли бы внимание и заботу со стороны монахинь. Оказаться старым, беспомощным, в обществе монахинь — б-р-р! Для Кингмена это было чем-то вроде чистилища. А Флинг только об этом и думала. Престарелые. Бездомные. Преследуемые. Короче, все обитатели планеты. Церемония освещения Беддловского дома была назначена на пятницу. Кинг уже видел это число во флинговском "Любительском календаре", обведенным в красный круг и помеченным крестиками и восклицательными знаками. Эта девушка была так чудесна и так чертовски красива, что иногда ему казалось, что она дана ему лишь взаймы. Кто он такой, чтобы иметь нечто столь совершенное? Почти два года брака, и все превосходно, лучше некуда. Да, все-таки он везучий дрын! А сейчас Кингмен Беддл, помимо прочего, еще и на редкость важный дрын, вот так-то! Кингмен полностью овладел поистине военной дисциплиной бизнеса, гордясь про себя своей пунктуальностью, и вполне усвоил нью-йоркский великосветский этикет. Он сказал твердое "ФИНИТА" поцелуем в обе щеки, когда речь шла о "трофейных" женах, подражавших повадкам европейских герцогинь, и бросил привычку тыкать сигарой, как счетчиком Гейгера, указывая горящим кончиком на других грандиозных ребят, ворочающих другими грандиозными делами. В духе Уинстона Черчилля и Эдварда Бернстайна он практиковал в обществе импровизированные анекдоты. Для таких случаев Джойс держала для него целый набор уже готовых шуток и острот. Он усвоил, что могущественные люди должны обладать способностью удерживать внимание аудитории, так же как культивировать приятельские отношения с банкирами, политиками, инвесторами и прочими своими людьми. Привлекательность для окружающих — часть джентльменского набора.

Он в совершенстве овладел правилами игры и неукоснительно следовал им, всему светскому кодексу. Никаких интрижек с женами других участников игры — как бы ни были они привлекательны для неистощимого в своей любвеобильности Кингмена. Эти люди, вскарабкавшиеся на верхние ступеньки корпоративной лестницы при поддержке первых жен — благодаря их талантам либо благодаря их банковским счетам, — до достижения ими определенного социально-коммерческого уровня имели в качестве спутниц, как правило, женщин спортивного типа, с короткой стрижкой, мощными бедрами и выражением постоянной озабоченности на лице — приобретение прошлых куда более тяжелых лет. Хорошие спортсменки, славные девахи, они умели быстро упаковываться, носить в любом сочетании плащ "барберри", пить и курить, как мужики, каковыми многие из них, можно сказать, и стали. Как, например, жена Гордона, Бидди. Это были грубоватые, все повидавшие на своем веку компанейские девчонки, прошедшие через финансовые крахи и времена, когда денег куры не клюют, закаленные годами непрекращающейся суеты и периодами острой нужды.

У них всегда был чуть извиняющийся вид, и они явно чувствовали себя не в своей тарелке на бизнес-вечеринках, особенно у Кингмена, в обществе вторых жен, являвших собой приобретение эпохи "Милкена", когда новоявленные "князи из грязи" нарасхват загребали под себя лежавшие под ногами дешевые деньги, женщин с длиннющими ногами, часто на шесть или семь дюймов выше, чем они сами, и вдобавок к этому лихорадочно деятельных. Как правило, бездетных. Они и были "трофейными" женами.

Кстати, их-то Кингмен как раз и не любил, находя очень неаппетитными и агрессивно амбициозными. Нет, он-то все сделал правильно, поступил гораздо умнее и лучше. Энн помогла получить ему определенный статус, стряхнуть виргинскую красную глину с ног, позволила ему прийти в Нью-Йорк этаким виргинским джентльменом, а не каким-то там жадным и агрессивным чужаком без роду и племени, поспешившим на пир стервятников.