Сладостное забвение

У Николаса Руссо худшая репутация из всех мужчин, которых я встречала в своей жизни, спору нет. Однако каким-то образом, находясь рядом с ним, я обретала смелость быть собой, а не Милашкой Абелли, которую все знали и которой я должна оставаться до гробовой доски. Но, к сожалению, люди погружаются в дурные привычки, общаясь со старыми знакомыми: вот так и меня затягивала бездна лживых улыбок и лживых словечек, и я не представляла, как оттуда выбраться.

– Елена.

Хлопнула дверь, кожу обдал поток теплого воздуха, и – боже мой! – как же мне захотелось оказаться далеко отсюда.

Тем не менее я вежливо улыбнулась.

– Оскар.

Чуть старше тридцати лет, с волосами оттенка «грязный блонд», всегда одетый в дорогой костюм и цветной галстук, Оскар Перес блистал классической харизматичной красотой. Он никогда не знал недостатка в женском внимании, но предпочитал исключительно мое общество. Оскар работал на папа́ и часто посещал вечеринки, но, поскольку в последнее время мероприятий у нас было немного, я не видела его уже несколько месяцев (еще со времен того самого инцидента), что стало для меня большим облегчением.

Увы, все хорошее однажды заканчивается.

– Ты прекрасна, как всегда, – сказал Оскар, целуя меня в обе щеки и задерживая губы на каждой неприлично долго. – Demasiado hermosa para las palabras[20].

Я ничего не поняла, но предположила, что это как-то касалось моего симметричного лица.

Я уставилась на голубой галстук, идеально подходящий к цвету глаз Оскара.

Перес вызывал у меня отвращение.

Оскар Перес был самым светлым колумбийцем, которого я когда-либо встречала, но почему-то я презирала этот смазливый светловолосый образ. Как же он обманчив!

– Спасибо, – сказала я, пытаясь сделать шаг назад, но Оскар обнял меня за талию, а потом его рука спустилась к пояснице и еще ниже.

У меня скрутило живот. Оскар был худым и высоким, его энергия обволакивала меня, я ощутила гадливость.

Он всегда был пошлым: легко касаясь пальцами того, чего ему не позволено. Достаточно близко, чтобы заставить меня чувствовать себя некомфортно, и одновременно – далеко, чтобы папа́ его не пристрелил. А если он сейчас перегнет палку, поверит ли мне отец?

Оскар чуть отшатнулся, чтобы посмотреть мне в глаза, но руку не убрал. Холод пробежал по коже в тот момент, когда я осознала, что никогда не смогу избежать прилипшего прозвища и людских ожиданий. Я буду Милашкой Абелли для всех, кроме жениха родной сестры. Но Николас Руссо в этом смысле не представляет угрозы. Он женится на Адриане. Я ничем не рискую: мне не придется выходить за него замуж, а значит, нет вероятности того, что мои действия повлияют на его отношение ко мне. И нечего бояться. Верно?

Ну а большинство мужчин, посещавших наш дом, являлись моими потенциальными мужьями. Зачем делать хуже себе самой?

Пальцы Оскара впились в мою поясницу, и он наклонился к моему уху.

– Я слышал, ты натворила еще дел с тех пор, как мы последний раз виделись.

Сердце бешено забилось. Оскар всегда вел себя неприлично, но хотя бы был вежлив, если так вообще можно выразиться. Он никогда не вторгался в чужое личное пространство.

Его слащавый тон внезапно превратился в жестокий.

– Я был очень разочарован, когда узнал обо всем, Елена. Ты же понимаешь, почему, правда?

Я содрогнулась – мой худший кошмар, похоже, воплотился в реальность, – однако мне не следовало принимать его слова всерьез. И как он осмелился на такое? Обвинять его во лжи, впрочем, я не собиралась.

– Ну конечно, – выдохнула я.

Я не осознавала, насколько крепко Оскар меня держал, пока он не разжал руку, и я не отпрянула, уставившись на уродский голубой галстук. Мне потребовалась секунда, чтобы догадаться: мы уже не одни, и чье-то присутствие за моей спиной могло означать лишь одно… кто-то стал свидетелем этой сцены.

Оскар настороженно посмотрел поверх моего плеча и фальшиво улыбнулся. В его глазах плескалась злоба.

– Увидимся позже, Елена. – Он поцеловал мою руку, с гримасой отвращения посмотрел на дешевое кольцо и исчез в глубине дома, как выпущенная из клетки змея.

Я таращилась на дверь, прокручивая его намек в голове. Ненависть просочилась в грудь и свернулась на своем любимом месте. Но, вероятно, именно Оскара Переса я и заслуживала…

Я медленно развернулась, скользнув взглядом по черному жилету и галстуку, и поглядела в темные глаза Николаса.

– Вот это и есть Милашка Абелли? Я, надо признать, не впечатлен.

Если Оскар был угрожающей тенью, то он бледнел по сравнению с Николасом, от которого исходило тепло. Этот мужчина притягивал к себе, а не отталкивал, что было гораздо опаснее.

В воздухе еще витала память о моем бесхребетном поведении, и я не сумела быстро переключиться на Нико.

– Прошу прощения, – прошептала я, пытаясь его обойти, но он схватил меня за руку.

Я даже не успела проанализировать выражение его лица, как он уже тащил меня к двери. Грубая ладонь жгла кожу огнем, разливая жар по моему телу и достигая низа живота.