Сладостное забвение

Мне потребовалась пара секунд, чтобы обрести способность нормально говорить, а когда у меня наконец получилось, голос звучал робко и весьма неуверенно.

– Что ты делаешь?

Он был зол. Иначе вряд ли бы решился коснуться меня посреди холла, куда могли в любую минуту нагрянуть гости.

Николас проигнорировал вопрос.

– Где мой список?

Я нахмурилась, прежде чем вспомнила, что он имел в виду.

– Я, э-э-э… забыла про него.

Стоя под рассеянным светом лампы на крыльце, я слышала, как Бенито и Сал смеются и болтают. Они стояли возле одной из машин на парковке, но разглядеть их толком не удавалось: уже стемнело. Хватка Николаса была мягкой, но сильной, поэтому у меня не оставалось иного выбора, кроме как следовать за ним по гравиевой дорожке за угол особняка.

Я и понятия не имела, что мы делаем, но альтернативой было вернуться в дом, где свободно разгуливал Оскар. Выбор очевиден, хоть и удивителен, учитывая, что совсем недавно на моих глазах кое-кто застрелил члена своей семьи.

Николас замер на углу, отпустил мою руку и привалился к кирпичной стене. Секунду спустя оранжевое пламя зажигалки осветило его лицо золотистым огнем, и он поджег сигарету, которую держал в губах.

– Ты куришь? – Глупый вопрос, учитывая, что он уже выдувал облако дыма, лениво посматривая на меня.

– Иногда, – напряженно ответил он и взглянул на висящие над нашими головами камеры наблюдения. Прислонившись к стене, он находился в слепом пятне, зато я, скорее, маячила прямо по центру экрана в «цокольных» владениях Доминика.

Что подумали бы люди, если бы меня снова застукали наедине с мужчиной, с которым я не должна быть? Меня захлестнула волна тревоги, и я шагнула в сторону, чтобы спрятаться от камеры.

Взгляд Николаса был тяжелым, даже разъяренным, но я не представляла, что такого натворила. Я бросила взгляд на звездное небо. Оно было прекрасно, но вряд ли Руссо вывел меня на улицу, чтобы полюбоваться звездами. Точнее сказать, он выглядел так, будто вообще не хотел меня видеть.

Я вздохнула.

– И почему мы здесь?

Ночь была темной, однако я уловила недовольное выражение, мелькнувшее на его лице.

– Увидел, как тот хрен хватал тебя за задницу. Стало интересно, прокатит ли у меня.

На секунду сердце замерло, но я сразу прищурилась. У меня есть причины терпеть Оскара, но от будущего мужа сестры я такого сносить вовсе не обязана. Я попыталась уйти, но мозолистая рука ухватила меня за запястье.

– Останься. – Это не было ни просьбой, ни приказом. Почему Руссо хотел, чтобы я находилась рядом, хотя явно на меня злился? Как же он груб и непонятен. И с какой стати он держит меня за руку, таскает туда-сюда и согревает своим присутствием? Я могла предположить, что Николасу Руссо с детства доставалось все, чего он хотел, а без братьев и сестер ему даже никогда ничем не приходилось делиться.

Я коротко вздохнула и высвободилась из цепких пальцев. Глупо, но я собиралась остаться. А затем подумала, что поступаю так лишь потому, что нужно изучить Николаса ради сестры. И вовсе не потому, что при виде его что-то горячее сразу же расцветает внутри меня.

Я покосилась на сигарету Николаса. Она была маленькой и безобидной. Я не знала, как она бы выглядела в моей руке, но мне вдруг стало интересно.

Похоже, Николас заметил мой взгляд: вытащил сигарету изо рта и протянул мне. Решил поделиться? Он смотрел на меня молча, полуприкрыв веки, как обычно смотрят на солнце.

Пульс сбился.

Шесть месяцев прошло с тех пор, как я последний раз касалась мужчины – вероятно, поэтому я реагировала на обнимашки и одну сигарету на двоих как наивная школьница. Контакт с парнями не был для меня чем-то обычным, даже до того момента, как на моем пальце обосновалось кольцо.

Я взяла сигарету, а он наблюдал, как я подношу ее к губам и вдыхаю. Кашель пробил меня сразу же, глаза наполнились слезами.

В его взгляде появилась ирония, прежде чем он протянул руку и отобрал сигарету, причем наши пальцы соприкоснулись.

– Я еще не закончила! – запротестовала я, продолжая кашлять. Если уж я собралась курить, намеревалась сделать это правильно. Зовите меня перфекционисткой, но я не могу бросать дело на половине или делать что-либо плохо.

Я смотрела, как он зажал сигарету зубами в том же месте, где только что находились мои губы. Я мысленно взмолилась, чтобы он не заметил, как кровь бросилась мне в лицо. Почти все слова, которые я слышала от этого мужчины, были резкими, краткими или требовательными, но на любые его действия тело реагировало так, будто он творил магию. Che palle[21].

Меня привлекал будущий муж родной сестры.

Он снова протянул мне сигарету.

– Только не так много на этот раз.

Я послушалась и вдохнула совсем чуть-чуть. Облако дыма заклубилось у губ лишь пару секунд спустя. Кровь наполнило томное наслаждение, голова закружилась.

Дул теплый ветерок, мерно трещали цикады, и я делила сигарету с мужчиной, о котором ничего не знала.

– Мама меня убьет, – сказала я под аккомпанемент смеха кузенов, рассыпающегося по ветру.

Николас выбросил окурок, выдохнул облако дыма и затушил сигарету ботинком.

– Ты маме все-все рассказываешь?