Сладостное забвение

Николас облизнул губы, задумчиво их пожевал, причем похоже было, что думал он совсем не о тех вещах.

Бабочки отправились в полет.

– Как скажешь, Елена.

– Так и говорю, Туз.

Николас вытер руки и бросил полотенце на столешницу. Это так по-мужски не повесить его на место.

– Ты читала обо мне?

– Может быть. – Я дернула плечом. – Но никто достоверно не знает, почему тебя прозвали Туз. Ты способен убить человека игральной картой?

Руссо развеселился.

– Почему обязательно все должно быть связано с убийствами? А если я просто хорошо играю в карты?

Я прищурилась.

– А ты хорошо играешь?

Сердце забилось сильнее, когда Николас подошел ко мне. Он двигался плавно как хищник: словно подкрадывался.

– Я неплох. – В глазах вспыхнули искорки, будто ему известно то, чего не знала я. Николас остановился в полуметре, облокотился рукой о стену и наклонился, закрывая обзор: теперь в поле зрения был только он.

Я затаила дыхание.

Взгляд у него был задумчивый. Вероятно, он не мог решить, надо ли доверить мне какой-то секрет, хочется ли ему это делать.

– Ты не особо много обо мне читала, – предположил он.

Я покачала головой.

Николас провел пальцем по моему подбородку, где имелась маленькая ямочка.

– Когда я впервые убил человека, затолкал ему в глотку туз пик.

Я нервно сглотнула, а он отступил в сторону и развернулся.

– С тех пор кличка приклеилась ко мне.

* * *

– А вон та?

– Обозленная на всех бисексуалка, – безэмоционально ответила Адриана, сидя рядом со мной за кухонным островом и попивая вино.

– Откуда ты знаешь, что она бисексуалка? – спросила я.

– Она заценила сиськи Джианны и Бенито.

Я помедлила.

– Ну, на ее сиськи сложно не смотреть.

Сестра повернула голову, чтобы взглянуть на грудь Джианны.

– А ты права.

В пентхаусе было около двадцати Руссо, которых я едва знала. Женщины тусовались в уголке и о чем-то болтали, но мне абсолютно не хотелось говорить о погоде. Адриане следовало бы познакомиться с ними поближе, но когда она вообще что-то делала по правилам?

Папа́ общался с Нико, который пару минут назад вернулся из спальни, вымытый и переодевшийся в черный костюм. Мама фальшиво улыбалась, неубедительно изображая интерес в беседе с теткой Николаса. А мы с Адрианой играли в игру, где описывали людей двумя словами, и то только потому, что родительница отобрала у моей сестры телефон (а вместе с ним и «Энгри Бердс») и накричала на дочь, чтобы та встала с пола.

Адриана была уверена, что окружающие озлоблены и скрывают сексуальную ориентацию. Я считала, что она воспринимает все слишком серьезно.

Сестра до сих пор не рассказала мне, что ее расстроило накануне, а это могло означать две вещи: либо она обдумала проблему и решила, что ситуация не настолько катастрофична, как ей показалось вначале, либо – и этот вариант меня беспокоил – решила, что не подчинится выдвинутым требованиям. Как на подобное отреагирует Николас? У меня внутри все сжалось.

– Твоя очередь, – пробормотала Адриана, ковыряя этикетку на пустой бутылке.

В этот момент дверь распахнулась, а через несколько мгновений у меня со стоном вырвалось:

– Ну зачем?

В пентхаус заявились Тони и Дженни. Светлые волосы девушки были распущены, сама она облачилась в облегающее темно-синее платье под цвет глаз.

Дженни быстро обнаружила нас.

– Божечки мои, привет! Сто лет не виделись!

Адриана закатила глаза. Сестра ненавидела наигранную радость, да и вообще любые проявления эмоций в принципе. Я тоже не была фанаткой громких возгласов, а наигранность чуяла за километр.

Я пихнула Адриану плечом, дескать, будь поприветливее.

Высокий голос Дженни заставил всех повернуться в ее сторону. Николас бросил на нее беглый взгляд, продолжая разговаривать с папа́. Не знаю, чего я ожидала, но точно не того, что он безразлично отвернется, дабы закончить начатую фразу.

Тони направился к Бенито и Доминику, которые торчали у мини-бара, а Дженни порхала вокруг нас. Я напряглась, когда брат прошел мимо Николаса, и выдохнула, когда стычки не последовало. Они только глянули друг на друга без какого-либо интереса. Никогда не пойму мужчин.

– Я ужасно рада за тебя, Адриана! – затараторила Дженни. – Твоя свадьба уже так скоро! – Похоже, Дженни хотела ее обнять, но по лицу моей сестры стало ясно – ее лучше не трогать.

Дженни неловко отступила на шаг и замолчала, а я попыталась разрядить обстановку и улыбнулась.

– Как ты? Я слышала, ты скоро закончишь кулинарную школу.

– Да, но не думаю, что когда-нибудь стану готовить столь же хорошо, как Селия, – ответила она достаточно громко, чтобы услышала моя мама, которая поджала губы и отпила коктейль.

Могу поклясться, она слышала, как Адриана проворчала:

– Подлиза.

Если честно, Дженни никому не нравилась.

Папа́ нахмурился, когда ее увидел, а мама притворилась, что ее вообще здесь нет. Отец ее не жаловал, поскольку она не была итальянкой и, конечно, ее родные не принадлежали к Коза ностра, а значит, девушка являлась обузой. В свою очередь, Дженни знала о делах семьи Абелли, хотя никогда этого и не показывала. Она не была верна Тони и не любила его.