Сламона

        — И как поживает твой беспамятный приятель? — Великий Маг потянулся, хлюпнув мокрой одеждой. — Все еще носит человеческие шмотки и ругается человеческими словами? Он так и не вспомнил, куда задевал трубу, заклинающую негодяев?

        — Неа, не вспомнил… — присев на корточки у камина, Дэви попытался оживить еле тлеющие угли Заклинанием Огня. — Ну  и хрен с ней, с трубой, сегодня мы неплохо управились и без нее!

        — Конечно, зачем труба могущественному Магу Стрелы, умеющему разжигать огонь одним мановением мизинца?

        — Подожди… Я сейчас… Еще секундочку…

        Теварец засмеялся и бросил пасс поверх плеча своего ученика. Дэви невольно пригнулся, а потом протянул руки к ярко вспыхнувшему огню. Из-за языков пламени выглянула саламандра Тилли, улыбнулась и вильнула хвостом.

        — Да-а, сегодня вы были просто героями! — ехидно заметил Великий Маг. — Только в следующий раз, герой, не делай знак Экс вместе с Заклинанием Белого Камня, не то запросто останешься без пальцев, а может, и без головы!

        Дэви покраснел, как саламандра (хорошо, что Теварец смотрел сейчас на эту саламандру, а не на него!)

        — Ты глядел в магический кристалл, да, Теварец? Ты все видел, да? О-ей!

        — Кое-что видел, кое-что — нет, — Великий Маг привычно уперся босыми ногами в каминную решетку и достал из воздуха новую зажженную сигарету. — Там было слишком дымно, чтобы все как следует разглядеть… Поэтому можешь рассказать мне в подробностях, как было дело… Герой!

        Никто не умел насмехаться так, как умел насмехаться маг Теварец, но никто и не умел слушать так, как умел он… Когда он хотел слушать. А сейчас он, к счастью, хотел — и Дэви немедленно принялся рассказывать про битву на вершине Холма Химер.

        От земляного пола поднимались клубы пара, как от сырого прибрежного песка поутру, высыхающая одежда Теварца знакомо пахла табаком и звериной шерстью, и Дэви потихоньку придвинулся ближе к креслу и прислонился головой к резному дубу рядом с ногой Великого Мага.

        Конечно, это здорово — быть взрослым, сильным и смелым, но как же здорово снова хоть ненадолго стать маленьким несмышленышем и снизу вверх смотреть на того, кто в тысячу раз сильнее и мудрее тебя!

        — Пожалуй, вы и вправду неплохо справились, — протянул Теварец, когда Дэви закончил рассказ. — Для беспамятного заморока и мага-недоучки. У тебя даже дважды получилось Заклинание Белого Камня… Если дело так дальше пойдет, может, ты и вправду когда-нибудь станешь Магом Стрелы… Лет эдак через сто.

        — В Пределе я не стану магом даже через тысячу лет, — глядя в камин, где мелькала шустрая саламандра, горько отозвался Дэви. — ТАМ у меня ничего не получается… Почти ничего! Разве что самое простенькое заклинание Щита, и то через раз… Но ни разу у меня там не получилось заклинание Херви! Хоть разорвись на куски, ничего не выходит!

        Дэви услышал потрескивание сигареты, когда Теварец сделал глубокую затяжку.

        — Если у тебя не получаются в Пределе обыкновенные заклинания, попробуй сочинять заклинания в стихах.

        — А? — Дэви вскинул голову, чтобы посмотреть на Теварца.

        Нет, на этот раз Великий Маг не ухмылялся: он сосредоточенно и серьезно лепил из сигаретного дыма фигурки животных, и голос его тоже звучал вполне серьезно.

        — Попробуй написать заклинание в рифму, — повторил Теварец, пуская дымного гепарда в погоню за дымной антилопой. — Рифмы иногда усиливают волшебство лучше самой мощной абракадабры.

        — Правда?! Я обязательно попробую, Теварец! Эх, вот бы сочинить такой стишок, чтобы все приютские уроды превратились в длинноусых тараканов!

        — Зачем? — поинтересовался Великий Маг.

        — Чтобы сначала поотрывать им усы, потом лапы, а потом…

        Меч на каминной полке вдруг зазвенел тихим леденящим душу звоном, над полкой начало медленно разгораться голубое сияние.

        — Тише! Тшш… — Теварец мимоходом коснулся плеча Дэви, и тот через силу разжал крепко стиснутые кулаки.

        Грозный звон клинка утих, голубое сияние угасло, за камином заиграла далекая музыка.

        — Мда-а, — задумчиво проговорил Теварец. — Из твоей ненависти, похоже, получился бы не один десяток таких мечей… Зато твоей любви едва хватило бы на одну-единственную кольчугу.

        — А разве бывают… Кольчуги из любви?.. — с трудом проговорил Дэви.

        Он все еще чувствовал дрожь меча — она отдавалась в его душе и теле яростной затухающей дрожью.

        — Нет. А жаль. Кольчугу из твоей любви наверняка было бы не пробить даже метеоритом, — Теварец выплюнул сигарету, развернулся в кресле и, закинув одну ногу на подлокотник, сверху вниз посмотрел на Дэви. Длинный шрам на лице Великого Мага казался багровым в свете каминного огня, багровые отблески лежали на его взъерошенных черных волосах. — Что ж, кто не умеет ненавидеть — тот не умеет и любить. Только помни: для меча из ненависти ножен нет. И если ты порежешься о его клинок, вряд ли я сумею заговорить твою рану.

        — Я не порежусь! Я умею с ним обращаться!

        — Тогда зачем отрывать усы и лапки тем, чья жизнь и так скучнее тараканьей? Что они видят, твои «приютские ублюдки», кроме самых серых и отвратных местечек Предела? Не лучше ли их презрительно пожалеть?

        — Пожа… — Дэви почти поперхнулся.