Слава Богу, робяты! (СИ)

Завершал свой неспешный вояж Козырёк у теплового коллектора, что согревал его тело промозглыми ночами. Впрочем, дальнейшие действия бомжары внимательному наблюдателю показались бы странными. Тот без особого интереса выбрасывал столь тщательно собранное барахло, после чего нырял в коллектор. Впрочем, чудеса на этом не заканчивались. Все обитатели теплотрассы (числом ровно три) словно бы распрямлялись, неспешно приводили себя в порядок, насколько это было возможно в данных условиях. Из загашника появлялись комплекты лапши быстрого приготовления, а то и банка-другая тушёнки. После чего бродяги, закинувшись едой и недешёвым лекарством, неспешно вели разговоры, впрочем, ни разу не касаясь того, что собрало их здесь вместе.

****

На лице главного инспектора по делам социального обеспечения застыла знакомая маска усталости и раздражения. Впрочем, Виктора Палыча он принял. Новая власть не пряталась от него, но и добиться что-либо от неё было практически невозможно. На любые просьбы всегда находился жёстко мотивированный отказ.

Сергей Николаевич, как значилось на табличке инспектора, ещё раз покопался в ворохе распечатанных бумаг, после чего поднял на Козырева усталые глаза с набрякшими нездоровьем веками:

- А ведь мы с вами коллеги. - Неожиданно весело заметил он. - Вы работали в пенсионном фонде Российской Федерации, и я, вот теперь, представляю схожее ведомство.

Виктор Палыч встрепенулся и без всякой надежды попытался развить дальше контакт:

- Ну, значит, мы должны понимать друг друга?

- Это наша задача. - На этот раз сухо отрезал инспектор.

- Понимаете, - не отступал Виктор Палыч, - у меня рак четвёртой степени и я долго не протяну. Несколько месяцев, может полгода. О лечении я не прошу, понимаю, что средств и возможностей нет. Да и поздно уже. Но у меня остаётся жена и единственная внучка на попечении. За них хлопочу. Бабушке бы паёк увеличить, да внучку пристроить...

- Виктор Палыч, - мягко перебил его инспектор, - я в курсе, что вы много раз оббивали пороги нашего заведения, поэтому современную пенсионную политику Республики до вас должны были довести. Но я повторюсь. Так как предыдущая система рухнула - было внедрено самое простое решение: все предыдущие заслуги аннулируются, а за стариков платит работающая молодёжь. Точнее платит общество, но при том условии, что молодёжь работает на его благо.

- Но я и жена отработали более сорока лет на это государство! - Настойчиво блеял Козырев.

И так смурый лик инспектора потемнел ещё больше:

- Я прочитал - где работали. Последние двадцать лет не без успеха исполняли должность начальника статистического отдела исполнительной дирекции Пенсионного фонда Российской федерации, а жена у вас была в подчинении. Надо ли мне повторять, что не в последнюю очередь благодаря махинациям со статистикой у фонда образовались гигантские финансовые дыры, которые привели к современному плачевному состоянию.

- После чего вас, по-хорошему, надо судить! - После некоторой паузы заметил инспектор, а потом, что-то решив про себя - подвёл итог. - Но смысла нет - вы сами себя наказали.

- А как же внучка? - Не сдавался Виктор Палыч.

- Да, она вас, по большому счёту, и кормит, - отмахнулся инспектор, - И нам остаётся только надеется, что, рано или поздно, вольётся в ряды достойных членов общества.

Вся проблема была в том, что особых надежд на внучку Виктор Палыч не имел. Избалованное дитя нефтегазового ренессанса никак не желала встраиваться в существующие и далёкие от былого лоска реалии. Ну, а у Республики, тонувшей в ворохе смертоносных проблем, не было ни желания, ни возможности заниматься капризным ребёнком. Ещё год-другой и ни дед, ни бабка не справятся с нескладным, но дерзким подростком. А как быстро в современном мире люди срываются в штопор - Козырев не раз видел сам. Возможно, помог бы квалификационный интернат, где была сосредоточена образовательная мощь современного государства. Но, как это обычно водиться, пробиться туда простым смертным было не реально. Либо ребёнок должен быть гением (или профильным талантом), либо сиротой, чьи родители легли костями в круговерти войн, захлестнувших страну. Причём, что немаловажно - на правильной стороне.

- Она сирота. Это всё, что у меня осталось, - не отступал Козырев, - и я бы хотел, чтобы она училась в квалификационном интернате.