Слава моего отца. Замок моей матери

В феврале дороги развезло: грязь хлюпала и брызгала из-под ног во все стороны. В апреле стены вдоль дороги как-то внезапно украсились пышной зеленой растительностью, так что кое-где над головой образовались зеленые своды. Путь наш пролегал среди красот, но был не близок.

С учетом обычного нашего груза и коротких передышек на отдых в теньке путешествие в один конец занимало четыре часа. Когда наконец мы добирались до «виллы», все были совершенно измотаны. Особенно мать: иногда ей приходилось всю дорогу нести на руках спящую сестренку и потому в конце пути она была без сил… Из-за ее побледневшего лица и черных кругов под глазами я нередко отказывался проводить выходные в гарриге. Под предлогом покалывания в боку или ужасной головной боли я немедля ложился вечером в постель. Но ночью в своей спаленке, когда я закрывал глаза, мои дорогие холмы представали передо мной, и я засыпал под оливой среди кустиков благоухающей лаванды, с которыми в эти выходные мне не суждено было свидеться.

Одним прекрасным апрельским субботним днем, часов в пять, наш уставший, но веселый караван шествовал меж двух каменных стен, золотых от солнца. И вдруг впереди, метрах в тридцати, открылась маленькая дощатая дверь. Из нее вышел мужчина и запер ее на ключ.

Когда мы проходили мимо него, он вдруг бросил взгляд на моего отца и воскликнул:

– Господин Жозеф!

На нем была форменная одежда темного цвета с медными пуговицами и фуражка, какие носят железнодорожные служащие. У него были черные тонкие усики и большие карие глаза, сверкнувшие от удовольствия.

Мой отец также взглянул на него, рассмеялся и сказал:

– Бузиг! Что ты тут делаешь?

– Что я тут делаю? Работаю, господин Жозеф. Я обходчик на Марсельском канале, в нашем ведомстве это называется багорщик, и, признаться, это место получил не без вашей помощи! Это ведь вы постарались, чтобы я сдал экзамен на аттестат об окончании школы! Я уже семь лет как багорщик.

– Багорщик? – переспросил отец. – А при чем тут, собственно, багор?

– Ха! – торжествующе воскликнул Бузиг. – На этот раз кое-чему научу вас я! Багорщик – это тот, кто ведет наблюдение за каналом.

– Раз ты багорщик, значит у тебя есть багор? – поинтересовался Поль.

– Дело не в этом! – непонятно почему подмигнув нам, ответил Бузиг. – Главное, что у меня есть большой ключ, – он показал нам висевший у него на поясе огромный Т-образный трубчатый ключ, – и вот эта маленькая черная книжка. Я открываю и закрываю задвижки, проверяю напор и расход воды… Если я вижу трещину в облицовке или замечаю, что накопился ил либо расшаталась арматура мостика, я все это записываю в книжку и вечером подаю рапорт. Если я вижу в воде дохлую собаку, я ее вылавливаю, а если люди загрязняют воду или купаются в канале, составляю протокол.

– Ого! – воскликнул отец. – Да ты, я смотрю, важный чин!

Бузиг, опять подмигнув нам, довольно усмехнулся.

– К тому же, – добавил отец, – это не слишком утомительно.

– О нет, – согласился Бузиг. – Это далеко не каторга. – И добавил скорбным тоном, словно собрался заплакать: – Я же, согласитесь, добрейший малый, кто же пожелает сослать меня на каторгу? Я никогда никому не причинял зла, разве что орфографии! А как вы, господин Жозеф? Вижу, у вас прибавление в семействе, а госпожа Жозеф все такая же тоненькая, но по-прежнему очаровательная. – Положив руку на мою голову, он поинтересовался: – А куда вы идете, да еще с таким грузом?

– По правде сказать, – ответил отец не без гордости, – мы направляемся в наш деревенский дом, чтобы провести там воскресенье.

– Смотри-ка! – обрадовался Бузиг. – Вы разбогатели?

– Да нет, – отвечал отец. – Но меня повысили и изрядно прибавили мне жалованье.

– Тем лучше, – сказал Бузиг, – мне это очень приятно. Ну-ка, дайте мне часть ваших узлов, хочу проводить вас!

Он взял у меня из рук заплечный мешок с тремя килограммами мыла, а у брата – холщовый узел с сахаром и лапшой.

– Это очень мило с твоей стороны, Бузиг, – сказал отец, – но нам еще идти и идти.

– Держу пари, вы идете в Акат.

– Дальше.

– Значит, в Камуэн?

– Еще дальше.

Бузиг широко раскрыл глаза:

– Неужели в Ла-Трей?

– Наш путь лежит через эту деревню, но мы идем еще дальше.

– Но после Ла-Трей ничего нет!

– Это не так, после Ла-Трей есть Ле-Беллон!

– Ну и ну! – ошеломленно промолвил Бузиг. – Канал там не проходит и никогда не будет проходить. А откуда вы берете воду?

– Из цистерны и из колодца.

Бузиг, сдвинув фуражку на затылок, чтобы легче было почесать голову, оглядел поочередно нас всех.

– А где вы сходите с трамвая?

– В Ла-Барас.

– О, бедняжки! – Он быстро прикинул что-то в уме. – Получается как минимум восемь километров пешком!

– Девять, – уточнила мать.

– И часто вы совершаете этот путь?

– Чуть не каждую субботу.

– О, бедняжки! – повторил он.

– Пожалуй, далековато, но когда мы там, мы ни о чем не жалеем…