Слава предкам

Девочка видела, как мать стала закипать, она стояла в оцепенении, со страхом ожидая, что последует дальше. Антонина глядела на Валю, буравя раздраженным взглядом, лицо выражало гнев. Девочка торопливо опустила взгляд на кровать и заметила крошки хлеба на старике. Тут Валя поняла, что не досмотрела, что попалась, и сразу вся изнутри наполнилась ужасом.

«Как не увидела, дурында?» – корила себя девочка.

Боясь рассердившейся матери, дрожащая Валя решила просто ждать неминуемой участи. Перекосившееся лицо матери стало багровым.

– Измордую! – крикнула разъяренная Антонина. – Я тебе сказала не подходить к нему? Сказала?!

Антонина заорала матом. Валя потупилась.

– Я… – только и успела пробормотать девочка.

Со всей силы мать ударила дочь ладонью по щеке, не дав той договорить. Звонко раздалась первая пощечина, в мгновение Валя вздрогнула и почувствовала боль, щека вспыхнула. Девочка даже не попыталась вырваться от матери, убежать она не представляла возможным, не повернула головы, страх перед ней сковал ее тело. От нанесенного удара кровь прилила к лицу, Валя не смела ни плакать, ни спрятать лицо руками. Она сжала зубы и задержала дыхание, так как знала, что ее избиение только началось.

«Раз», – отметила для себя девочка и крепко зажмурила глаза.

Тяжелая рука матери снова поднялась, последовал яростный удар по правой скуле.

«Два», – произнесла в голове Валя.

Материнская рука не думала останавливаться, еще один твердый удар опустился на левую щеку.

«Три», – подумала девочка.

В голове девочки пробежала страшная мысль, что ее избиение будет длиться вечно. Валя смирно стояла, не защищаясь, она не кричала, покорно повиновалась матери и давала безжалостно и с ожесточением бить себя за свое поведение, храбро терпя то, что ей было суждено за совершенный поступок. Девочка осознавала, что преступила материнский запрет, что попалась и теперь должна понести за это наказание.

И еще один удар с остервенением по правой щеке.

«Четыре», – снова отметила про себя Валя.

Рука матери опустилась, на четвертом жестоком ударе необходимость выместить злобу внезапно прекратилась. Девочка выстояла, беспрекословно выдержав разрушающую силу боли, ни единой слезы не упало из ее глаз, только щеки налились кровью и полыхали.

– Видала это? – не сводя глаз с дочери, с ненавистью прибавила мать и угрожающе погрозила своим кулаком. – Будешь еще перечить – отметелю. Быстро в угол!

Валя знала, что обещание не пустое, верное. Антонина выпустила волосы дочери, взгляд девочки обратился к безопасному углу. Валя мигом подчинилась, рванулась к указанному месту и встала лицом к сходящимся стенам. Девочка была невыразимо рада, что наказание закончилось так быстро.

Немного погодя, мать продолжила говорить, а дочь слушала, тихо стоя в углу комнаты.

– Тебя, гадюку, испорченного выродка, урода, надо было прибить сразу, оставить тогда в снегу, как родила. Папаша твой силой меня уложил, так и знала, что из того вырастет. Зачем ты вообще нужна? Лучше бы ты просто сдохла.

Склонив голову, Валя стояла с опущенными руками. Ее щеки припухли и болели. Девочка морщилась от боли, но не дотрагивалась до лица. Что-то затрещало под крышей.

Прошло несколько минут, ни слова более не сказав, Антонина стала возиться с готовкой. Валю все еще слегка потряхивало, но потихоньку тело начало успокаиваться.

«Послезавтра боль как рукой снимет», – подумала про щеки Валя.

III

Ясным утром, как чуть посветлело от восходящего солнца, для старика настала конечная минута. Медленно подбиралась его смерть. В свою последнюю ночь он совсем потух и собрался отходить, домашние это сразу поняли, были наготове. Время от времени, когда старик начинал издавать звуки сильнее обычного, Антонина засовывала ему в рот тряпку. После этого он затихал, больше не жаловался. Когда старик переставал издавать звуки, дочь вынимала тряпку.

Все в доме думали о близкой смерти и ждали ее прихода. Антонина суетилась, караулила отца весь вечер и всю ночь, каждый час в темноте подходила к нему, проверяла, жив ли, и приговаривала:

– Живой еще, вот-вот сготовится.

И вот в утренний час, испустив последний вздох, старик, лежа в одном положении, умер. Удовлетворенная Антонина, увидев бездыханное тело отца, тут же сообщила Ивану о кончине его тестя, тот сразу вышел из дому. Дело было сделано, женщина радовалась, все для нее получилось как нельзя лучше. Смерть пришла в дом, наступило судорожное оживление, все зашевелились, все были взволнованы случившимся. Сейчас же покойника обмыли и положили в принесенный деревянный гроб, подготовленный заранее. Гроб поставили на стол, выдвинутый в середину комнаты. Тут же, около стены, стояла деревянная крышка.