Слава, судьба и первый поцелуй

– Уже этим занимаюсь. – Он придвинулся ближе. – Приготовься, скоро твой мир изменится навсегда, – сказал он псевдо-шутливым тоном, но по голосу я уловила, что он действительно в это верит.

В это время Реми обходил декорации вместе с оператором. Половина времени на площадке – это ожидание, другая половина – повторение одних и тех же сцен снова и снова, пока камера снимает с разных углов. Это не как в театре, где у тебя только один шанс, чтобы произвести на зрителя хорошее впечатление.

– Кстати, – сказала я, пытаясь сменить тему, потому что Грант вообще не помогал мне в области «притворись-что-я-тебе-нравлюсь», – чем вы занимались с Амандой вчера после моего ухода?

– Да так. Она думала, мне нужны ее поцелуйные советы. Сегодня как раз скажешь, права она или нет.

Если я закачу глаза еще больше, то они вывалятся из глазниц.

Реми подошел к столу, за которым мы сидели.

– Кто-нибудь трогал что-нибудь на столе?

Арт-директор поспешила вперед и принялась переставлять предметы перед нами.

– Здесь ничего нельзя трогать, – предупредил Реми.

– Не хватает пера и чернильницы, – сказала арт-директор.

О, черт.

– Простите, я одолжила их. Пойду принесу обратно.

Я убежала, боясь увидеть выражение лица Реми.

Добравшись до трейлера, я быстро нашла нужные предметы и затем облокотилась на стойку у висящего на стене зеркала.

– Ладно, Лейси, ты все сможешь. Тебе может не нравиться Грант Джеймс в романтическом смысле, но Скарлетт любит Бенджамина. Ты Скарлетт.

Мой желудок сжался, когда я осознала, что это не сработает.

– Тогда как насчет вот чего? – спросила я у отражения. – Притворись, что на его месте Донаван.

На моих губах заиграла слабая улыбка, и я заметила, что к щекам вернулась краска.

– Теперь счастлива? Ты наконец признала это. Аманда была права. Тебе нравится Донаван. Жаль, это знание ничего не изменит.

Не считая моего собственного запрета на отношения, Донаван не встречается с актрисами. Мне просто повезло, что я не была интересна первому же парню, на которого запала.

Вернувшись на площадку, я вручила чернильницу и перо раздраженной арт-директору.

– Простите, – сказала я.

Она не ответила, но отнесла их к столу, где разместила ровно на тех местах, где они были до этого.

– У тебя неприятности, – прошептал Грант.

– Знаю. Мне стоило сказать, что это ты дал их мне. Никто никогда не злится на Гранта Джеймса.

– Что верно, то верно.

Реми вышел из библиотеки и сел за монитором.

– Вы двое, готовы?

Я кивнула.

Грант сказал:

– Как никогда.

В фильме эта сцена происходит через два дня после того, как меня укусили, поэтому нельзя не заметить, что я меняюсь, совсем как те несчастные, которых отец Скарлетт безуспешно пытался исцелить. Я закрыла глаза и спросила себя, как бы я себя чувствовала, если бы знала, что никогда не увижу Донавана снова, если, конечно, не случится чудо? Неожиданная тяжесть грусти поселилась в моей груди. Я зацепилась за это ощущение.

– Тишина на площадке! – закричал Ной. – Свет, камера, мотор!

– Сцена девять, дубль один.

– …и начали!

– Иди сюда, – сказал Грант. Он взял меня за руку. – Все будет хорошо.

Я вырвала руку и повернулась к нему спиной.

– Не будет. Ничего уже никогда не будет хорошо. Мне нужно уйти. Если останусь, а ты будешь наблюдать за всем, станет только хуже.

Грант обнял меня со спины и положил голову в ложбинку между моим плечом и шеей.

– Не хочу заставлять себя жить без тебя.

– Не хочу заставлять тебя жить с тем, во что я превращусь.

Он положил пальцы мне на губы и развернул меня так, чтобы видеть мое лицо. Мои руки были зажаты между нашими телами. Я позволила себе ненадолго закрыть глаза, чтобы представить Донавана: его карие глаза и его губы, которые вот-вот должны были коснуться моих. Его губы на моих. У меня перехватило дыхание, и я слегка приподнялась на цыпочках, сильнее прижимаясь к его губам. Рука Гранта легла мне на спину, удерживая меня. Я положила ладони ему на грудь, а затем переместила их на линию ключиц.

– И снято! – заорал Реми, сильно испугав меня.

Я распахнула глаза, и наши губы разъединились, хотя Грант продолжал меня держать. Он коснулся своим лбом моего и прошептал:

– Ух ты.

– Это было идеально, – сказал Реми. – Давайте менять позицию для общего плана.

Восемнадцать раз. Дальний план, средний план, крупный план с каждой стороны… Именно столько раз мне пришлось целоваться с Грантом Джеймсом. Каким бы удачным и «идеальным» ни был наш первый поцелуй, нам пришлось повторить его восемнадцать раз. Восемнадцать.

С площадки я выходила, открывая и закрывая онемевший рот.

– Лейси! – окликнул меня Грант, догоняя. – Похоже, нам не нужна была репетиция. Мы буквально созданы для этой сцены.

Он набивался на комплимент?

– Да, все прошло отлично. – Я улыбнулась. Все прошло отлично благодаря Донавану.

Но Грант продолжал идти за мной. Где Аманда? Я думала, она будет наблюдать за съемками, но так и не смогла ее увидеть.

– У тебя разве сейчас не сцена с лордом Лукасом? – спросила я.

У меня впереди было несколько свободных часов.

– Она после обеда.

– Окей. Ладно, увидимся позже. У меня осталась кое-какая домашка.