Славендар

– Спасибо за гражданскую позицию, – сказал голем, – Открытый пакет следует закрыть и выбросить в соответствующую емкость. Бытовой мусор кладем в желтый куб, пищевые отходы в зеленый цилиндр, бумагу в синий пресс, арендованные батареи размещаем в зарядном отделении желто-красного контейнера. Сохраним природу для будущих поколений! Предупреждаем вас об ответственности за умышленную неверную сортировку. Большой производитель Мусорофф приглашает вас в День перехода на презентацию и надеется стать вашим партнером в судьбе.

Такого «большака» в природе не было, но дяде было не до нюансов. У него в руках пылал синим пламенем, жег ладони проклятый пакет, кандидат в макулатурный пресс синего цвета.

– Приказано дождаться ответа, – добил дядю голем.

Дядя Вадим дернулся и уронил пакет. По крайней мере, так показалось мерзавцам на чердаке. Расположенный над головой голема квадратный люк, примерно семьдесят на семьдесят сантиметров, подергивался вверх-вниз, как опахало, охлаждающее башку падишаха. На чердаке было темно, жарко, и только желание досмотреть концерт до конца заставляло мерзавцев удерживать тяжеленный люк приоткрытым настолько, чтобы в щель было видно происходящее на площадке.

Голем был вроде хакнутый, но недохакнутый. Оперативный блок ему вздрючили, а законы подчинения и самосохранения не сумели. Обычно в ситуации конфликта в мозгах голема всплывает резервный алгоритм, встроенный государством. «Большак» не имеет доступа к этому набору программ… по крайней мере, так все считают.

Короче говоря, в те годы от условных всего можно было ожидать.

– Ответ положительный, – сказал дядя, отступая на полшага назад.

– Тогда в зеленый цилиндр кладите, к пищевым, – подсказал голем, – Спасибо за гражданскую позицию. Если вам неудобно, я могу помочь.

– Да уж, помогите, пожалуйста, – промямлил дядя Вадим, аккуратно приоткрывая ногой родную дверь за спиной.

Маленькие мерзавцы не смогли удержать люк, и он обрушился с высоты всего-то в пять сантиметров, но чей-то слишком любознательный палец не успел убраться из щели.

– А-а! – раздалось с потолка вслед за глухим ударом люка по пальцу.

Люк грохнулся на свое место, спасая мерзавцев в темноте чердака. Дядя Вадим ойкнул, дернул ножкой, глянул на люк и все понял. Еще бы, он столько лет с нами в одном доме живет.

– Поймаю – сдам куда следует! – крикнул дядя Вадим.

Каждый опростоволосившийся дядя обещал нас поймать, будто не знал, что игра в том и заключается, чтобы нас не поймали. Своим обещанием нас поймать дядя Вадим как бы поставил точку, признавая, что игра удалась.

– Я вам помогу, сам сдам, – миролюбиво посулил голем, развернулся и принялся открывать зеленый цилиндр для пищевых отходов, которого не было не площадке.

– Во-во, – согласился дядя Вадим, – Туда им и дорога!

Дядя Вадим погрозил чердаку кулаком и скрылся в квартире, воспользовавшись тем, что мусоросборщик отвернулся и принялся «помогать». Через несколько минут прискакала зондеркоманда, вырубила голема, и по совету дяди Вадима поползла на чердак – но зря. Подлые негодяи уже снялись с якоря, пронеслись тремя ветрами по чердаку, выбрались на волю через предусмотрительно оставленный открытым такой же люк соседнего подъезда, и разбежались в разные стороны, дабы не привлекать внимание взрослой части цивилизации големов и людей. С той частью мы были в концептуальных контрах, ясное дело.

Но так было раньше, когда мы были детьми. Были мы, и были родители, мешающие нам развиться из приличных мальчиков в дерзких юнг, это если кто читал старые книги про пиратов и море. Те, кто книг не читал, стремились в робототехники.

А сегодня вдруг пришла мысль, что я с родителями по одну сторону баррикад, да и баррикад никаких никогда не было. Раньше я жил в иллюзии, что есть я – и есть родители. Но сегодня вдруг понял, что есть одно «мы», которое скоро снова раздробится на «я» и «они».

Блин, как же мне не хотелось дробиться! Напряжение от невысказанной про себя новой правды нарастало, и за ужином я перестал с ним бороться. В конце концов, я ничего не обещал Стерху. Да, он советовал не молоть языком, но мало ли что мне советовали по жизни.

Ужин

На ужин была буженина, картошка с луком, и легкое домашнее вино из кубанской станицы. В этом доме подлым веганством и не пахло, мы были натуралами по всем параметрам. Батя где-то прослушал лекцию о питании мозга, и теперь уверял, что без мяса никак. Без мяса не будет белков, из которых строятся аминокислоты, которые кушает мозг. А без мозга тоже никак.

Раньше я любил спорить с батей, просто из детской вредности, обусловленной невыполнимым желанием казаться старше. А сегодня что-то не спорилось. Я даже рот себе прикрыл пару раз ладонью, опять глотая вылетевшее слово – настолько мне не хотелось одержать верх в споре.

Мы сидели возле большого круглого стола в комнате, которую мы называли тоже «большой». «Зала» не прижилась, масштабы не те.

– Роза! – позвала мама, – Розочка, неси буженину!