Славяне и арийский мир

Профессор Уитни (Whitney) заметил несколько лукаво по поводу приведенного выше места, что немножко меньше поэзии и немножко побольше научной точности было бы предпочтительнее, и что этот параграф, по-видимому, навеян знаменитой картиной Каульбаха, «представляющей рассеяние человеческого рода у подножия Вавилонской башни, где видны все отдельные национальности, уже носящие во всех своих чертах отпечаток своего характера и своих будущих судеб, и уже направляющие свой путь в ту часть земли, которую им предназначено было занять»^{17}.

Пиктэ в своих Origines Indo-Européennes, первый том которых появился в 1859 году, выработал теорию последовательных арийских выселений из Центральной Азии. Он предполагал, что эллины и италийцы шли по нижнему берегу Каспийского моря через Малую Азию до Греции и Италии, кельты через южный берег Каспийского моря и Кавказ до севера Черного моря, а оттуда через долину Дуная до западных берегов Европы; наконец, славяне и тевтоны направились, по его мнению, к северу от Каспийского моря, через степи России.

Аргументы Пиктэ, выведенные главным образом из филологических соображений относительно животных и растений, которые он предполагал известными различным расам, не выдерживают критики.

В том же году мнение Пиктэ было поддержано гораздо более знаменитым именем одного из самых тонких и глубоких ученых нашего века. Видя, как быстро прогрессирует наука, трудно поверить, что еще во время такое недавнее, как 1862 год, Шлейхер мог изложить в самой беспорядочной форме теорию последовательных переселений арийских рас Востока. «Нужно искать колыбель индогерманской расы, пишет он в своем Compendium'е, в центральном плато Азии. Славяно-тевтонские расы первые начали эмигрировать к западу; народы греческий, итальянский и кельтический последовали за ними; из арийцев, оставшихся позади, одни, индусы, направились к юго-востоку; другие, иранцы, к западу».

Если эта теория была всюду принята в Англии, то это, конечно, благодаря доверию, с которым ее вывел вперед профессор Макс Мюллер в уже приведенных выражениях в своих Lectures on the Science of Language, столь заслуженно популярных, вышедших в 1861 году. Признанная и одобренная самыми выдающимися учеными Европы (Потт, Лассен, Гримм, Шлейхер и Макс Мюллер), эта теория быстро проложила себе дорогу во все учебники в качестве конечного заключения лингвистики.

Так, профессор Сейс писал в 1874 году: «Когда арийские языки появились впервые, то это произошло на центральном плато Азии, между источниками Оксуса и Яксарта»^{18}. Было бы скучно перечислять все книги, в которых эта теория была принята. Достаточно сказать, что ее одобрили Линк, Юсти, Мистели, Киперт на континенте, и Сейс, Мюр, Рихард Моррис и Папилльон в Англии.

Прежде чем отдать отчет о странном обороте мнения, бывшем недавно, лучше будет исследовать аргументы, приводимые самыми выдающимися учеными Европы в защиту теории, ныне повсюду отвергнутой.

В 1880 году, когда два смелых скептика Бенфей и Гейгер попытались резюмировать возражения против принятой теории, то профессор Сейс сгруппировал с силой, какой не было ни у одного из предыдущих писателей, доводы, по которым он «предпочитал держаться принятого мнения, которое помещает первоначальную общину арийцев в Бактриане, на западном склоне Белуртага и Мустага и около истоков Оксуса и Яксарта»^{19}.

Он объявляет, что «само сравнительное языкознание доставляет нам доказательство азиатского происхождения арийского ячыка». Таким «доказательством» является утверждение, «что изо всех арийских диалектов санскрит и зенд могут быть рассматриваемы, как наименее изменившиеся; тогда как, с другой стороны, кельтический, самый западный из всех, переменился всех более». Откуда кажется, что страна, в которой говорят в настоящее время по-санскритски и зендски, должна быть ближе всего к центру первичного рассеяния. Такое заключение, говорит он, подтверждается утверждением Авесты, что первое сотворение человечества Агурамаздой (Ормузд) имело место в Бактриане. Профессор Сейс допускает, что «эта легенда представляет очень древнее предание и относится лишь к персам религии Зороастра»; но он думает, что она согласуется с заключениями сравнительного языкознания, указывающего нам на колыбель арийцев как на страну холодную, «так как два единственные дерева, которых имена сходны в арийском восточном и арийском западном языках, суть береза и сосна, что доказывает, что зима с ее морозами была привычна в этой стране».

Он локализирует эту страну в соседстве с Аральским морем, к которому может относиться столь распространенная арийская легенда о приключениях Улисса.

Очень счастливо, что авторитет столь компетентный дал нам резюме аргументов, которые, после шестидесяти лет рассуждений, считались всего девять лет назад достаточными для установления азиатского происхождения арийских языков.