Читаем Славяне в древности полностью

Таким образом, древнеевропейские переселенцы из Средней Европы положили начало становлению италиков и италийских языков. Лингвисты выделяют две ветви италиков — оскско-умбрскую и латино-фалискскую. Многие исследователи высказывали предположение, что предки италиков мигрировали из Центральной Европы двумя крупными волнами: первая из них принадлежала протолатинянам, которые создали культуру террамар, вторая, датируемая обычно рубежом II и I тыс. до н.э., приписывается предкам умбров и осков, оставившим культуру вилланова. В новейшей научной литературе распространено мнение не о миграции среднеевропейского населения крупными группами, а о длительном просачивании населения из Среднедунайских земель в среду аборигенного. Согласно Дж. Девото, протолатиняне и предки оско-умбров образовали особые диалектные группы еще в Среднем Подунавье и оттуда небольшими группами постепенно расселялись по материковой Италии и Апеннинскому полуострову среди племен тирренов, лигуров и сиканов. Исследователь допускает и миграцию морским путем через Адриатическое море, сравнивая этот процесс с распространением норманнов в раннесредневековую пору 40.

Мысль о постепенном и многоступенчатом расселении италийских племен находит подтверждение в археологических материалах. «Поля погребений» зафиксированы исследователями не только в ареалах названных культур — террамар, вилланова и голасекка. Они известны более широко по Апеннинскому полуострову и даже в Сицилии. Однако далеко не всюду одержал верх язык нового населения. В начале железного века на Апеннинском полуострове и в Сицилии получили распространение культура ямных погребений, пиценская (новиляра), апульская и панталика, непосредственно связанные с местными древностями позднего бронзового века. По-видимому, расселявшиеся небольшие группы древнеевропейского населения в значительной степени в ряде районов растворились в среде аборигенов. Еще в середине I тыс. до н.э. территория Италии была весьма пестрой в этническом отношении. И только начиная с V—III вв. до н.э. италийские языки распространяются здесь широко и становятся господствующими.

Антропология также свидетельствует о формировании италиков как пришлых западноевропейцев. Она указывает иа значительную инвазию, имевшую место где-то на рубеже бронзового и железного века, и фиксирует взаимодействие между италийской популяцией и автохтонными народами Средиземноморского круга 41.

Северные области ареала среднеевропейской общности полей погребальных урн не были затронуты гальштатской цивилизацией и развивались независимо от нее. Однако и здесь в начале железного века началось формирование исторических этносов.

Высказанная в начале XX столетия Г. Коссиниой и поддержанная многими археологами и лингвистами мысль об идентификации культур эпохи бронзы Ютландии и Южной Швеции, сложившихся в условиях взаимодействия местных культур мегалитических гробниц с пришлой культурой боевых топоров, с началом германского этноса ныне абсолютно неприемлема. Первых достоверных германцев, как известно, фиксирует Цезарь в 58—50 гг. до н.э., когда границей между ними и кельтами-галлами был Рейн. Проследить генетическое автохтонное развитие от названных древностей бронзового века до культуры германцев, описанных Цезарем, не представляется возможным. Весьма существенно и то, что определяющие признаки германского языкового единства (первое передвижение согласных, перенесение ударения на начальный слог, образование специфической системы склонения и спряжения) ныне надежно датируются лингвистами только серединой I тыс. до н.э. 42.

Поэтому в новейшей научной литературе древнейшей культурой германцев признается ясторфекая, начиная c которой прослеживается преемственность в генетическом развитии древностей вплоть до начала нашей эры, когда германцы были, как свидетельствуют античные авторы, единственным населением Ютландии и примыкающих к ней земель между нижним Рейном и Одером 43. Исследователи подчеркивают прагерманский характер ясторфской культуры. Она стала основой развития последующих достоверно германских культурных группировок Европы римского времени 44.

Датируется ясторфская культура от 600 до 300 гг. до н.э., а со стадиями Рипдорф и Зеедорф доживает до конца I тыс. до н.э. Ее ареал охватывает Ютландию и материковые земли Северной Европы от Везера до нижнего Одера, включая на юге среднее течение Эльбы 45.

В эпоху бронзы этот ареал был неоднородным в культурном отношении. Ютландия со смежными землями материковой Европы вместе с южными областями Швеции и Норвегии составляли первоначально регион нордийской культуры. В погребальной обрядности здесь главенствовал курган. Насыпи имели обычно высоту 2—4 м, но нередко достигали и 5 м. Умерших хоронили по обряду трупоположеиия в каменных или деревянных ящиках или дубовых колодах. Весь облик материальной культуры и хозяйственной деятельности этого региона существенно отличался от среднеевропейской общности полей погребальных урн.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука